Чучельник

Амальди покружил по магазину без видимой цели, просто пытаясь составить себе представление о характере Вивианы Юстич. Антикварша была незаурядной личностью. Много лет назад ей каким-то образом удалось снискать доверие знатных семейств города, и те, желая по той или иной причине избавиться от фамильной ценности, обращались именно к ней. Антикварша тщательно удаляла все печати и гербы, а также документацию о совершенной сделке. В ее амбарных книгах не было никаких записей ни о поступлении, ни о сбыте. По сути дела, сделки эти следовало считать незаконными. Но для привлечения ее к ответственности не было никаких оснований. Она никогда в жизни не была замужем. Для удовлетворения плотских потребностей содержала молодого трансвестита. Потребности, видимо, были весьма специфического толка. Причем не обязательно извращенного. Не исключено, что ее возбуждало сознание собственной власти, признательность облагодетельствованного ею существа. Чего еще было ждать от парня этой пятидесятипятилетней уродливой толстухе?

Амальди заглянул под стол, на котором она сидела. Кровь испарилась, оставив на полу темное пятно. Столешница обтянута кожей, по бокам две тумбы, в каждой по три ящика. Он пошарил под правым нижним. Дерево шероховатое. Занозил палец, выдернул занозу и пососал ранку. Потом точно так же пошарил под левой тумбой. И, едва просунув руку вглубь, тут же нащупал их. Они зашуршали от его прикосновения. Тогда Амальди поднялся, отодвинул письменный стол от стены, чуть наклонил его и посветил фонариком на дно тумбы. К дну несколькими канцелярскими кнопками были пришпилены три высохших листка.

Амальди подошел к телефону, и на шестом звонке Фрезе взял трубку.

– Спишь?

– Со мной это иногда бывает.

На фоне его голоса Амальди расслышал сонный женский.

– Извини.

– Да ничего.

– Я кое-что нашел. Но один тут не справлюсь.

– Ты где?

– В антикварном магазине.

– Сейчас пришлю кого-нибудь.

– Хорошо.

– Что, паршиво сработали?

– Не то слово.

– Чудненько.

Через двадцать минут прибыла та же группа, которая обыскивала магазин. Двое новичков, которым Фрезе явно намылил шею, вошли сутулясь и затравленно озираясь. Самого Фрезе с ними не было. Остался в тепле досыпать со своей женщиной. Амальди не произнес ни слова. Он только провел агентов к столу и показал им свою находку. Они сначала сфотографировали дно письменного стола, потом осторожно разложили кнопки и листки в пронумерованные мешочки.

– Обыщите все заново, – ледяным тоном выразил Амальди свое неодобрение, перед тем как выйти.

Дома на автоответчике было два сообщения. Первое безмолвное. Второе было оставлено несколько минут спустя.

– Инспектор Амальди, это Джудитта Черутти, – огласил пустую квартиру искаженный голос девушки. – Я только хотела… поблагодарить вас. Ничего не случилось, не беспокойтесь. Я только хотела… вы были очень любезны, и я хочу сказать спасибо. Больше не было ни писем, ни звонков, но главным образом меня порадовал сам разговор с вами. Я чувствую себя намного спокойнее. Вот и все. Надеюсь, я вас не потревожила. Это Джудитта Черутти, или я уже представилась?

Амальди страшно устал. Может, он и похоронил своего призрака, но еще не был готов к повседневным играм. Он еще не знал, кто он теперь и кем хочет стать. Не знал, что ждет его впереди – новая жизнь или тьма. Ничто. Он устал. Поэтому просто принял горячий душ и, протерев запотевшее зеркало, посмотрел на себя. Но ничего не увидел. Ничего, кроме распаренного тела. Перед тем как лечь в постель, еще раз прослушал запись сообщений. Первое послание безмолвное. Потом голос девушки:

– Инспектор Амальди, это Джудитта Черутти. Я только хотела… поблагодарить вас. Ничего не случилось, не беспокойтесь. Я только хотела… вы были очень любезны, и я хочу сказать спасибо. Больше не было ни писем, ни звонков, но главным образом меня порадовал сам разговор с вами. Я чувствую себя намного спокойнее. Вот и все. Надеюсь, я вас не потревожила. Это Джудитта Черутти, или я уже представилась?

Амальди перемотал пленку и прослушал первое, безмолвное послание Джудитты. Потом выключил автоответчик. И медленно в полной тишине провалился в сон.

XII