Чтобы жить…

Деревня стоит в густом дыме, покрылась черной пылью. Люди еще бегают, суетятся, слезы отчаяния застилали все перед собой. На земле лежали несколько убитых, над ними плакали старики. Выстрелы внесли страх и порядок, останавливали хаос. Начали сгонять мирных жителей в одну толпу.

Как пугающее стадо стояли люди в окружении солдат. С великой гордостью, офицер говорил на своем родном языке. Переводчик громко рассказывает, о чем доносил им немец. После строгой речи, всех заперли в нескольких домах.

Возвращали обратно, и тех, кто все же убежал, и плохо спрятался. Неизвестные солдаты, добровольцы на конях, сгоняли обратно в деревню людей для общего порядка. Немцы боялись формирования партизанских отрядов, восстаний. Каждый упущенный человек, это опасность для них.

В Протасах установилась новая власть.

Семье Лешенок было жутко непривычно проводить ночь в сырой, прохладной, замаскированной ветками ели, яме. Где был земляной пол, стены, закопанные в потолок. Оля с Ирой от страха и непонимания, не раз задавали вопросы маме, на которые та, тратила все меньше слов. Всем было не по себе.

На рассвете следующего дня, над лесом пролетали самолеты. Раздавались выстрелы. Самолеты пускали пули в густые леса, где явно были свежие вырытые землянки. Стреляли и в движущих, убегающих людей.

– Ира, Надя, прикройте подушками двери! – строгим голосом произносил отец.

Сам же он, с женой Полиной и старшим сыном Степаном, подносил перины вверх, чтобы пули не пробили крышу их убежища. Стук от пуль, молчание в темноте. Девчата, закрыв глаза, легли на землю.

Стрельба прекратилась. Спустя час, Василий выбрался из землянки на разведку. Немецких солдат поблизости нет, нет не каких мелькающих человеческих силуэтов.

Еще к вечеру, снова над ними пролетал самолет. Сегодня за день было два налета.

Новый день вносил еще больше проблем. Немецкие боевые машины, висели и висели над небом. Массово, одну за другой, бомбили землянки. Стало еще менее безопасно оставаться в сыром убежище. Семья, из шести человек, сидела и со страхом прислушивалась к гулу разящих взрывов. Задрожала земля от ударов, стоял ужасный грохот. Несколько снарядов легло прям перед ними.

Наконец, обстрел прекратился.

– Все живы и здоровы? – оглядываясь по сторонам, спросил Вася.

Полина рассмотрела детей.

– Да, все дети целы. – вздохнула с облегчением.

– Значит так… – стал объяснять новую задачу Василий.

Чтобы укрыться от немецких солдат и самолетов, им пришлось уходить еще дальше, ближе к болотам. Бежать на хутор не имело смысла, немцы и туда доберутся.

Идти, преодолевая гущу было тяжело. Со всех сторон деревни лощины и болотца. Здесь также гуща зарослей, лозы, ольхи. Которая, словно нитями, сплеталась и наглухо скрывала небольшие звуки. Зеленая тина лежала на холодной воде, гнутые ветви мочились в воде. Нередко можно увидеть пролетающих птиц. За густыми ветвями скрывалась небольшая травянистая земля, которая грелась солнцем.

Семье приходилось жить здесь, в шалаше из отрубленных палок и веток. На низких суках висели большие покрывала, в которые была завернута одежда, еда и пару мисок с ложками. Отрыто неподалеку углубление для костра. Рядом с которым, находилась заготовленная кучка хвороста.

***

Постепенно огонь на людских домах стал угасать, но угли еще долго не угасали.

Незамедлительно в деревне появилась внутренняя полиция, добровольцы из деревни. С ружьем на плече, в черной форме и белой повязкой на руке. Вступали в их ряды те, кто хотел сохранить себе жизнь и жизнь своим близким. И те, кто верил в новую власть. Полиция освобождала свои семьи от приказов новой власти и вывозила их из Протасов в другие близлежащие поселки, где было поспокойнее. Следила за порядком на улицах, обеспечивала продовольствием немецкие кухни в день важных событий.

Дед Ян сидел, как статуя, все на той же своей скамейке около дома. К нему подошли два полицейских солдата.

– Так-так-так!.. Ну что, дед? Пора тебе уходить из своего дома. Будешь жить со всеми в одном. – сказал недовольно, морщась солдат.

– Что ты мелешь, дурак?! Прочь пошел, не трогай меня! – ответил старик.

– Что-о?! – вклинился в разговор другой полицейский. – Вставай дед Ян, по-хорошему просим.

– Слышите, хлопцы, не трогайте меня! Это моя хата!!! Что это вы выдумали!?

– Да… Ну, а сейчас вставай!

Решились, взяться за деда… Протянули руки, чтобы поднять его. Старик Ян рухнул с пустынными глазами на землю, умер, с зажатой в зубах трубкой для табака. В ужасе, небыстро, солдаты покинули это место.

Некоторые же, жители, не оставались в деревне и не вступали в полицию, а пресмыкались к живущим в лесах отрядам партизан. Налетчики и бунтари, давали отпор оккупантам.

Брат Василия, Наум, как и сам Вася, не стали выбирать одну из сторон: податься к партизанам или служить в полиции. В армию их также не взяли, повесток ни каких не приходило в деревню. Может из-за того, что не успели им отправить или просто вовремя не дошли до своих адресатов. Поэтому, они скитаются в лесах, со своими семьями.