Чтобы жить...

Взяли мы курс на Сохачев, на территорию противника. Видимость была хоть далеко и не идеальной, но, как говорят летчики, "в пределах нормы". Обошли с юга Варшаву. Небо было спокойным, и мы пошли на запад. Километрах в ста за линией фронта, почти у Сохачева, на перекрестке дорог обнаружили большое скопление немецких грузовиков, бензозаправщиков и другой техники. Видимо, у гитлеровцев там образовалась пробка.

- Байда, атакуем с пологого пикирования перекресток! - передаю я. - Цель выбирай самостоятельно.

- Ясно, командир! - слышу в наушниках голос ведомого.

И я иду в атаку. Сергей - за мной. Зенитного огня нет, пулеметы тоже молчат. Так что работаем мы как на полигоне. Местность ровная, обзор хороший, никто нам не мешает. И вот уже скопление машин на перекрестке охвачено пламенем. Выскакивают из кабин и разбегаются кто куда вражеские солдаты. А мы делаем один заход за другим, не встречая никакого сопротивления - противник почему-то до сих пор молчит.

Окончательно уверовав в собственную безнаказанность, мы впадаем в беспечность и перестаем следить за небом. Вдруг, выходя из очередной атаки, я обнаруживяю. что на мой самолет валится в лобовую пара "фоккеров". Чувствую, как очередь немца прошивает плоскости моего "лавочкина". Так и не успев ничего сообразить, я проскакиваю "фоккеров" на встречном курсе.

Удар! Мотор моего самолета трясется как сумасшедший. Ощущение такое, что машина вот-вот развалится прямо в воздухе.

Щелчок в наушниках. Сергей по рации передает:

- Командир, что с самолетом?

Не успеваю ему ответить, как снова слышу голос Крамаренко:

- Барон, сзади вижу пару "фоккеров"!

"Барон" - это мой летный позывной в полку. Сзади "фоккеры" - значит, дело дрянь. Мы обложены со всех сторон. Передаю Сергею:

- Байда, уходим в облака. Курс девяносто.

Сергей понимает - курс на свой аэродром. И мы начинаем набор высоты. Но перед тем, как окончательно оторваться от преследователей и скрыться в спасительной облачности, бросаю взгляд на землю и вижу внизу справа немецкий полевой аэродром и взлетающие с него "фоккеры". Так вот почему молчали зенитки! Надеялись, видимо, на свои истребители, а те пришли слишком поздно.

Наше положение становится угрожающим. "Фоккеры" продолжают взлетать. Горючего у нас - только долететь до своего аэродрома. Ни о каком бое не может быть и речи. Благо облака укрывают от преследователей. Прислушиваюсь к мотору - он чуть ли не разрывается. Сбавляю обороты, чтобы уменьшить тряску. Высота 900 метров. Вокруг - белые хлопья облаков. Немцы меня не видят, но и я ничего не вижу. А ведь надо еще следить за навигационными приборами, за давлением масла, термопарой. Ложусь на курс, опять сбавляю обороты, тряска становится меньше. Соображаю, что могло случиться с мотором. Видимо, отбит кусок лопасти. Ситуация не из приятных. Точнее сказать, просто мерзкая ситуация. До аэродрома километров сто, и выдержит ли мотор, не знаю.

Идем в облаках минуты четыре самостоятельно. Друг друга не видим. Наконец передаю ведомому:

- Байда! Выхожу из облачности. У меня сильно трясет мотор. Делай, как я!

На высоте 700 метров выныриваю из облаков и осматриваюсь вокруг. Никого. Спрашиваю Сергея, какая у него высота и курс.

- Из облаков вышел, - отвечает Сергей. - Высота 600.

Стало быть, Серега где-то ниже меня. Еще некоторое время мы не видим друг друга. Скорость у меня всего 300 километров, большей я дать не могу - мотор не позволяет. Если у Крамаренко все в порядке, значит, он где-то рядом. Через некоторое время вижу впереди самолет, но чей он, разобрать не могу. Секундное замешательство.

- Байда, развернись на 90 градусов, - командую я. Идущий впереди самолет послушно стал разворачиваться. Ясно, это Серега. Сразу стало веселей и спокойней.

- Байда, смотри за хвостом. Бой я вести не могу. Скорости больше 300 держать тоже. Тряска такая, что усидеть невозможно. Идем домой.

В это время наши самолеты уже миновали линию фронта - Висла осталась позади. Еще несколько минут - и мы на своем аэродроме. Техники осмотрели мою машину: одна лопасть, как я и предполагал, отрублена, другая продырявлена насквозь. Отверстие сантиметров 5-6. Как лопасть держалась, уму непостижимо. Впрочем, техники наши винт на моем самолете быстро заменили, и мне на этом "лавочкине" еще долго летать пришлось. Зато, когда проявили пленку (самолеты наши были оборудованы кинофотопулеметами), я с удовольствием разглядывал горящие машины гитлеровцев на атакованном нами перекрестке.

Помню еще один характерный эпизод. Уже на Одере, вылетев на свободную охоту, мы с Сергеем наткнулись на двух гитлеровских асов. О том, что перед нами не рядовые летчики, свидетельствовали драконы, нарисованные на фюзеляжах.

- Байда, прикрой, атакую ведущего! - передаю я и начинаю атаку.