Чтобы душа проснулась

На платформе станции Загорск толпилась масса народу. Поезд запаздывал. Начинало темнеть. Священником снова овладели прежние неприятные чувства. Как много здесь народу, а он среди них одинок, никому не нужный. Его будто не замечали. Каждый был занят своим делом, и у всех была общая мысль: скорее бы поехать. Отец Василий отошел в сторону платформы, где народу было меньше и опять взялся за прежнее: «Старики, старухи — вот знаменитое поле моей пастырской деятельности, а остальные?..»

— Я извиняюсь, — раздался рядом тихий женский голос.

Отец Василий даже вздрогнул от неожиданности. «Неужели это ко мне? — подумал он. — Да в такой обстановке. Да кому же я здесь понадобился?»

— Вы, кажется, священник, — сказала девушка, слегка делая поклон. — Не скажете ли Вы мне, какому Богу помолиться, мне завтра оперируют сердце? Операция будет длиться три часа. Бабушка мне сказала, что священник в этом может помочь.

Она говорила возбужденно, с каким-то жаром. Через темноватые очки на отца Василия смотрели большие доверчивые глаза. Ему стало жалко эту хрупкую девушку. Было ясно: она, как утопающая, хваталась за соломинку.

— Господь у нас один, — тихо, но твердо сказал отец Василий, — и Он слышит взывающих к нему.

— Но я не умею молиться, меня никто не учил, — сказала печально собеседница.

— Когда Вы уже будете на операции, — снова сказал отец Василий, — то в последние минуты Вашего сознания призовите Его на помощь, и Он станет возле Вас.

— Спасибо, Вам, большое спасибо, — тихо ответила девушка, и отец Василий увидел, как две крупные слезинки, точно жемчужинки, скатились по бледным щекам юной собеседницы.

В эту минуту подошла электричка, и он, подхваченный волной толпы, оказался мигом в вагоне. На душе было какое-то сложное чувство исполненного долга. Он оказался нужным в этой серой, многолюдной толпе. Никто другой из этих людей не мог утолить горечь души этой юной страдалицы, как только он, священник, молодой пастырь.

Вагон гудел, как переполненный улей. Молодого священника как будто никто не замечал. И снова мысли — кому он здесь нужен? И без него всё обходится хорошо. Даже как-то легче, свободнее без священника. Что хочешь, то и делай, что вздумается, то и мечтай. А он, даже его близость (если он стоит рядом или сидит) — уже стеснение, связанность какая-то. Он, священник, даже идея о священнике как-то неотвратимо вторгается в мысли, их ограничивает, они делаются выше, серьезнее. Поэтому всё шумное, веселое, молодое, неудержимо-буйное — там, в том конце вагона. А около отца Василия тише. Разговаривают мало, а иные объясняются полушепотом. «А все-таки я здесь одинокий, никому не нужный, даже лишний», — думает про себя отец Василий.

— Молодой человек, вот здесь есть свободное место, пожалуйста, садитесь, — проговорил сильный женский голос.

Все невольно обернулись.

— Я Вас приглашаю, — с каким-то оттенком властности говорила женщина, обращаясь непосредственно к отцу Василию.

Все расступились, давая свободный проход молодому священнику. Отец Василий кротким «благодарю Вас» выразил свою признательность этой особе и молча сел на свободное место.

— Вы, кажется, священник? — всё так же громко и непринужденно заговорила «благодетельница». Отец Василий еле заметным кивком головы ответил «да».

— Понимаете, Вы мне очень нужны, — еще оживленнее продолжала женщина. — Я жена крупного государственного деятеля. Мой муж погиб в авиационной катастрофе. Но что самое ужасное, он приходит ко мне среди ночи и, протягивая руки, говорит: «Наташа, ведь ты должна мне помочь». От этих слов мне ужасно больно, я немедленно зажигаю в спальне свет, и мой Алеша пропадает. Я говорила об этом своим родным, просила их помощи. И что же Вы думаете, — какой ужас! — вместо того чтобы помочь Алеше, они решили помочь мне. Вы не можете себе представить, что они придумали. Срочно вызвали врача и хотели отправить меня в сумасшедший дом. Да, да. Как я возмутилась! Знаете, властью мужа я готова была их карать, но воздержалась. Что же это такое: совершенно здорового человека считать сумасшедшим! Вещи, требующие глубокого изучения, считать галлюцинацией. Что Вы на это скажете, молодой человек? — глядя в упор на отца Василия, спросила женщина. — Вы тоже, может быть, склонны считать меня ненормальной?

Окружающая публика затихла настолько, что можно было слышать биение собственного сердца. Отец Василий вдохнул в себя воздух и совершенно спокойно ответил:

— Ваша история с мужем — обычное явление. И я далек от того, чтобы считать Вас ненормальным человеком.

— Что же Вы посоветуете мне, чтобы избавиться от этих кошмарных видений? — взмолилась женщина.

— Есть очень простой, но верный способ, — ответил отец Василий. — Вам нужно поставить свечку в храме и раздавать милостыню.

— Это же так легко, — почти воскликнула женщина, — и хотя я человек совершенно неверующий, но я это непременно сделаю. Как я рада, молодой человек, что Вы смогли понять меня. Так трудно быть непонятой. Теперь я вполне уверена, что моему бедному Алеше и мне будет легче.