Иногда попадались зайцы, даже было за зиму несколько лис. О, сколько было шумной радости! Трофеи цеплялись на ремни, их с гордостью несли домой, обязательно фотографировались на их фоне, а уже потом – закапывали все принесенное на огороде. Дичи они не ели, боялись болезней и нам кушать не разрешали. После удачной (да собственно, после любой) охоты – обязательно следовала пьянка, но без стрельбы в доме, видимо, надоедало стрелять за день. А наших «загонщиков» по субботам трясло всю ночь от пережитого.
Пауль рассказывал, почему они ходят на охоту и в любую погоду. Их гонит самый старший, Людвиг. Он любитель, но сам ходить боится, и заставляет за компанию ходить всех. У его отца, в Германии, под Гамбургом, есть свои собственные охотничьи угодья, с множеством дичи, имеется большое количество охотничьего оружия и приспособлений, вот он и тоскует по этому. А ружей иметь на службе не положено, война все-таки, поэтому используют то, что есть. А какая охота с пистолетом! Но даже вроде бы не такой агрессивный, как его старшие товарищи, Пауль, никогда в разговорах не посочувствовал загонщикам, их как будто и не было во время охоты.
Нет худа без добра, как говорится. Именно соучастие в охоте, навсегда поставило крест на более чем двухлетних притязаниях и издевательствах к нашей семье, со стороны бандита-старосты.
Старшему из моих дядей, Феде, шел уже 18-й год. Он дружил с одной из соседских девушек. И надо же было так случиться, что она приглянулась сыну нашего старосты, откормленному такому отпрыску, который был внешней копией своего отца и официальным помощником того по службе. Девушка не хотела встречаться с ним и откровенно боялась. Когда Федя сказал ему об этом, сын старосты избил его и вдобавок какой-то палкой разбил ему голову. А через день – надо было идти на «охоту». Рано утром, в субботу, Людвиг зашел на кухню, увидел лежащего Федю с перевязанной окровавленной тряпкой головой, пришел в ярость, поднял его, посадил в машину, взял с собой в качестве переводчика Пауля и они все вместе поехали к дому старосты.
Как рассказывал дядя Федя, они застали семью старосты за завтраком. Староста жил неплохо. На столе была вареная курица, сало, яйца, стоял графин вина. Староста опешил и начал приглашать к столу. Людвиг, не обращая на него внимания, сердито спросил у дяди: «Вер (кто?) – дядя показал на сына – обидчика. Людвиг вытащил из кобуры пистолет, и с силой ударил сына старосты по голове рукояткой – тот упал. Людвиг вытер рукоять об скатерть, что-то зло сказал Паулю и стремительно вышел. Пауль повернулся к остолбеневшему старосте и, громко произнес: «Офицер сказать – будешь попадать ему в глаза – он застрелять!». Пауль с дядей вышли к машине и уехали.
С того дня, старосту на нашей улице больше не видели, да и на соседних, тоже. Враг нашел врага. Людвиг отомстил ему за сорванную охоту таким образом….И дядей моих больше никто не трогал. Охотничьи «собаки» оказались ценнее предателей.
Прошло столько лет, а до сих пор не могу понять, одну казалось бы пустяковую деталь. Мы питались плохо, мелкая вареная «в мундирах», картошка, лук, кукурузные лепешки иногда и капуста квашенная, тоже иногда. Немцы за все время «квартирования», не дали нам даже куска хлеба, ну это все понятно, а вот почему они собирали пустые консервные банки в пакеты и увозили с собой – мне до сих пор непонятно. А мы так надеялись их «повыгребать», те остатки, но не довелось….
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное