Чтобы ахнули

Когда уверенные руки Нассима легкими движениями подобрались к интимной зоне, Таня приоткрыла глаза, но массажист предупредительно коснулся ладонью ее глаз и губ, на языке жестов показав, что губы надо расслабить, а глаза закрыть: «Ни о чем не беспокойтесь, мадам, доверьтесь…» Таня приказала себе расслабиться и не стала противиться, когда теплые мужские руки осторожно пошли дальше. Она отдалась марокканцу со всей тоской одинокого женского тела, со всей накопившейся неутолимой страстью — кричала, смеялась, плакала, стонала, выгибалась, бесстыдно раздвигая ноги. Нассим с победительной улыбкой продолжал делать то, что так хорошо умел, — ублажать, доводить до неистовства несчастных бледных европейских женщин, обделенных вниманием их немощных мужчин с пивными животами. Наградив своего первого в жизни любовника щедрыми чаевыми, Таня запретила себе это слово поминать даже мысленно. «Какой еще любовник?! Просто лечебные процедуры…»

По возвращении Виктор удивленно взглянул на жену:

— СПА тебе на пользу — ты просто сияешь!

Таня загадочно улыбнулась. Она давно не чувствовала себя такой желанной. По дороге на ужин мужчины оборачивались ей вслед, сосед по столику рассыпался в комплиментах. Ночью Виктор пожелал заняться с ней любовью, чего не случалось так давно, что она даже не помнит, когда было. Боже, насколько же секс в его исполнении был убог и быстр. Таня не получила никакого удовлетворения, но виду не показала, ехидно подумав, что теперь-то уж она знает, как это бывает. Только зачем? Шляться по отелям — не для нее, случайные связи — брезгливо. Она отныне и навеки обречена сравнивать и вспоминать. До самого отъезда Таня являлась на ужин в разных вечерних нарядах, но с одной и той же длинной ниткой черного жемчуга, купленной Виктором после восхитительной, по его мнению, «ночи любви». Виктор держал ее под руку и гордился мужскими вожделенными взглядами, обращенными к жене, ведь в том была и его заслуга.

* * *

Ворочаясь в просторной постели пятизвездочного греческого отеля, раззадоренная воспоминаниями о случайном горячем сексе, Таня никак не могла заснуть, вспоминая тот единственный час блаженства. Ей представилось, будто Гоша сейчас лежит рядом и держит ее в своих огромных теплых ладонях. С Гошей было приятно даже просто стоять рядом, ощущая себя маленькой и хрупкой. Почему же он не проявил сегодня настойчивость? Мало ли что она не пригласила, подумаешь, почему сразу на попятный? Может, он — не состоятельный как мужчина, потому и отношения с женой разладились? Если бы Таня знала номер его комнаты, сейчас бы сама набрала. С другой стороны, стыдно напрашиваться, к чему вообще этот роман на работе? Хватит ли сил начать жизнь сначала? Тьфу, дура, вот размечталась! Гоша — хороший, воспитанный человек, просто проводил и предложил чаю попить по-товарищески, у него и в мыслях ничего другого не было, а ты уже губу раскатала на роман. Идиотка!

Второй день оказался чрезвычайно насыщенным: до обеда пересмотрели штук десять отелей. Везде их принимали радушно, кормили, поили, рассказывали, показывали достопримечательности.

— У меня ноги отваливаются, я ни есть, ни пить больше не могу, — пожаловалась Таня Гоше, который занял для нее лучшее место в автобусе. Они сидели рядышком на первом сиденье напротив гида. — Я, честно, больше не могу. В конце концов, мы не на работе. Нам поездка вроде как в награду дана, так ведь шеф говорил?

— Ага, я тоже прифигел, в голове все перемешалось: названия, звезды, подробности. Давай смоемся. Я прикинул: прогуляться пешочком до нашего отеля — минут пятнадцать ходу. Там поплаваем в бассейне, чаю, наконец, попьем…

— Только про еду не говори мне, я теперь ни грамма не смогу ни съесть, ни выпить целую неделю!

— Принято. Я просто из вежливости предложил…

— А бассейн — отличная идея. Смываемся!

Октябрь — туристов уже нет, тихо, море еще теплое, и температура воздуха плюс двадцать пять градусов. Если вспомнить, что в Москве сейчас темно и промозгло, настроение взлетает до небес. В бассейне ни одного человека. Сначала Таня с Гошей просто плавали, наслаждаясь свободой. Гоша стремительно выкидывал длинные руки, синхронно поворачиваясь всем телом то к одной руке, то к другой, погружая голову в воду. Таня изо всех сил шевелила конечностями, пытаясь делать вид, что плывет не по собачьи, а брассом, раздвигала воду суетливыми гребками. Гоша проплыл три дорожки туда и обратно, Таня с трудом добралась до конца первой.

— Тата, хочешь, я тебя покатаю?

Если бы Гоша не улыбался так по-доброму, Таня решила бы, что он издевается.

— Ты не бойся, просто крепко держись за мои ноги…