Чтобы ахнули

Разумеется, именно в этот день город был, как нарочно, заметен, засыпан по окна первых этажей нежданной для начала декабря снежной пургой. К десяти назначенным часам дорогу можно было обнаружить только на ощупь. Два грузчика (по рекомендации знакомых музыкантов) на собственной «газели» с ремнями и какими-то хитрыми приспособлениями деловито поднялись на десятый этаж в пассажирском лифте. За неимением другого лифта пианино каким-то боком или чудом втиснули в кабину, предварительно отжав дверцы. Погрузив инструмент, Петр — так звали старшего, более опытного грузчика — всунул руку в кабину и нажал на кнопку первого этажа. Затем молодой, по имени Паша, молнией рванул вниз по лестнице, чтобы прибыть ровно к моменту раскрытия дверей лифта. Подоспел и невозмутимый Петр. Пианино было поймано, выгружено и успешно вынесено из подъезда.

Далее последовал долгий путь по заснеженной трассе за город. Доехав до указанного в заказе адреса, машины затормозили на краю оврага. Грузчики подозрительно огляделись и поинтересовались у Димы, выскочившего из автомобиля и суетливо подбежавшего к ним, куда, собственно тащить. Смеркалось, с дороги ничего не видать, стоит ли тащить пианино, надо ли…

— Надо, надо, один момент, братцы, дорогу расчищу, ох, и навалило ж снега, никогда столько в декабре не видел.

Грузчики не выразили никаких эмоций. Дима, предусмотрительно захвативший лопату, быстро понесся вперед расчищать невидимую тропку. Петр и Павел безмятежно закурили. Валя, разминая отсиженные ноги, изо всех сил старалась держать лицо, решив непринужденно улыбаться во что бы то ни было, хотя внутри у нее все оцепенело.

Хозяйство у Вали с Димой — крошечное, зато расположено в красивейшем месте Подмосковья, на берегу реки. Домик построили на сваях, чтобы жаркими летними вечерами наслаждаться близостью воды под пение пташек. К домику от грунтовки проложена тропинка, об узости которой пианиноносцы пока не подозревали. Спуск от поселковой дороги начинался постепенно, но в самом низу лихо закручивался в затейливый изгиб по фэншую, переходящий в крутую лестницу, по которой бодрые хозяева поднимались в дом.

Петр и Паша молча курили по второй, поджидая Диму. Валя ковыряла снег носком ботинка и натужно весело обещала:

— Как поставим пианино, я вас угощу вкусным чаем с пирожными. Чай я завариваю из высушенных листьев смородины и малины, которые сама собираю, мы только такой пьем. Пирожные — тоже самодельные, мама печет.

Петр хмыкнул:

— Чай придется пить Паше, а я чай не потребляю.

— Конечно-конечно, Петр, у нас и другие напитки найдутся, — поторопилась Валя.

Диму, прокладывающего тропинку, терзала только одна мысль: крутая лестница без перил, ведущая в дом, конечно, засада, но впереди еще нестандартная стеклянная дверь с витражом. Как протащить в дверной проем громоздкий инструмент и какой ширины этот проем, Дима не помнил. Он стрелой взметнулся по лестнице и черенком лопаты нервно измерил ширину двери, затем скатился вниз, вернулся к грузчикам и принялся прикладывать черенок к заснеженному инструменту. Вышло несоответствие примерно в сантиметр, только в какую сторону? Озадаченные странными суетливыми действиями заказчика, Петр и Паша хмуро ждали отмашки. Дима мысленно перекрестился, что такие спокойные грузчики попались. Петр и Павел, они ж реально святые. Святые грузчики волоком потащили пианино по снегу, подложив кусок брезента, широко разметая днищем оставшийся на тропинке снег. Инструмент медленно скатывался, подобно тяжелой барже, плывущей по течению узкой реки, застревая на каждом повороте.

Возле лестницы процессия остановилась. Приближалась драматическая развязка. Валины нервы сдали. Вскрикнув: «Я поставлю чай!», она, не дожидаясь ответа, дрожа от холода и страха, вбежала по ступенькам в дом, закрылась в спальне, бросилась на кровать, зажав уши, не выносившие мата. Мата не последовало: грузчики, попросту онемели, разглядев десять крутых ступенек, ведущих к стеклянной двери уютного шале.

— Алё, что за хрень? Мы так не договаривались, знали бы — не поехали…

Отошли перекурить…

— Паш, похоже, влипли мы по самые… что делать-то будем?

— Мдя — Паша покрутил головой, плечами, сделал пару приседаний, похрустев коленями.

— Что-то ты рано хрустишь, у меня в твои годы суставы как по маслу работали.

— Тьфу-тьфу, у меня тоже пока работают, но я не такой двужильный, как ты, дядь Петь. Знаешь что, не мы влипли — они! Надо с них наперед оплату взять. Мы ведь не втащим бандуру, глянь, какая лядская лестница!

— Пупки надорвем. Может, ну его, нах…

— Давай запросим вдвое. Согласятся, куда денутся, а то пианино останется на улице, считай, в помойку.

— А ну, как не втащим? Уроним нах…

Дима деликатно ждал в сторонке. Он не слышал, о чем разговаривали Петр и Павел, но понимал, что грузчики готовы отказаться. Аванса, в принципе, достаточно, чтобы оправдать потраченный бензин, но будет жаль потерянных сил и времени, их надо оплатить. Как уговорить? Деньги ничто по сравнению с тем, как расстроится Валя. Она так мечтала о пианино.

Ожидание приговора сделалось нестерпимым.