Что знал Сталин

Когда генерал Жозеф Думенк зачитал документ, подписанный премьер-министром Эдуардом Даладье, что он «уполномочивается вести с Верховным командованием Советских вооруженных сил переговоры по всем вопросам, относящимся к сотрудничеству», Ворошилов ответил, что ведение переговоров и заключение военной конвенции — это понятия весьма различные. Глава британской делегации Сэр Реджиналд Драке не исправил атмосферу, когда признал, что у него нет письменных полномочий. Положение ухудшилось 13 августа, когда Ворошилов попросил описать силы, которые они могут предоставить для общей обороны и их оперативные планы по развертыванию этих сил. Ворошилов сказал Пономареву, чтобы тот очень тщательно переводил их объяснения. Думенк назвал количество 110 имеющихся дивизий, но был неуверен, когда Ворошилов спросил, что будут делать французы, если Советский Союз, Польша или Румыния подвергнутся нападению Германии. Когда подошла очередь англичан, они назвали цифру шестнадцать дивизий. Советская сторона посчитала, что в нее трудно поверить, но когда стала ее уточнять, выяснилось, что британские планы предусматривают направление экспедиционных сил во Францию, состоящих только из пяти пехотных дивизий и единственной механизированной дивизии. 14 августа наступила очередь Шапошникова представлять советские цифры. Он заявил, что Советский Союз предоставит для общей обороны 120 пехотных дивизий, 16 кавалерийских дивизий, 5000 тяжелых орудий, 9000 — 10000 танков 5000–5500 боевых самолетов!

После доклада Шапошникова наступила полная тишина, после которой английская и французская делегации перешли к вопросам об авиации. Они, естественно, были очень интересны Пономареву. Маршал авиации Чарльз Бернет мог сказать очень мало о состоянии английской авиации. На Британских островах было 3000 самолетов первой линии, причем в месяц изготовлялось 700 новых машин. В конце 1-й Мировой войны, сказал он в заключение, у Англии было 22000 самолетов, и она имела самый большой воздушный флот в мире. На это Локтионов прошептал Пономареву: «Реклама для дураков!»

Следующим взял слово генерал французских воздушных сил Валэн, который заявил, что в 1940 году Франция будет иметь 3000 самолетов первой линии, включая бомбардировщики со скоростью 450–500  ^км/ _часс радиусом действия 800-1000 км. и бомбовой нагрузкой 1000–2500 кг. Это было довольно расплывчато, и Локтионов попросил Пономарева перевести для него вопрос о подробностях рассказанного. К сожалению, сказал генерал Валэн, он не может сообщить дополнительной информации. Локтионов закончил дискуссию по авиации детальной картиной советской военной авиации, после чего ответил на вопросы как британских, так и французских авиаторов.

Настоящий камень преткновения возник в следующие дни по вопросам, действительно ли правительства Англии и Франции заключили договор с поляками и румынами. Английский генерал Хейвуд ответил, что так как Польша и Румыния являются суверенными государствами, то такое разрешение могут дать только они. Французская и английская делегации должны связаться со своими правительствами, чтобы они вместе с Польшей и Румынией рассмотрели эту проблему. «Хорошо, — сказал Ворошилов, — я думаю, что мы должны отложить заседание пока вы не получите ответа от ваших правительств». Затем он добавил: «Все это дает основание сомневаться в стремлении Англии и Франции к действительному сотрудничеству с СССР. Ответственность за неудачу наших переговоров естественно падает на английскую и французскую стороны». Это замечание вызвало негодующие крики и обвинения, что Пономарев перевел неправильно. «Нет, перевод был правильным, — сказал Ворошилов. — Мы просили пропустить наши войска, чтобы они смогли оказать отпор агрессору. Неужели нужно спрашивать, чтобы нам дали право сражаться с нашим общим врагом?».

Хотя было назначено, что конференция будет продолжена в понедельник 21 августа, это было последнее из серьезных заседаний. Ворошилов посмотрел на Пономарева и сказал, горько улыбнувшись: «Мы довольно плохие дипломаты». Пономарев закончил описание этого события своим наблюдением, которое по сей день остается советской версией того, что произошло: «Советская делегация сделала все для успеха переговоров. Но усилия представителей Англии и Франции сводились к тому, чтобы под прикрытием московских переговоров заключить коварную сделку с фашистской Германией и заставить ее устремиться на восток. Ради этого они пошли бы на любой сговор с фашистами». ^[25]