Что знает ночь?

— Я не знаю кто, — ответил Джон, потому что не мог сказать, что файл стер сидящий в машине призрак, в прямом смысле этого слова. — Но кто-то стер.

Шарп поднялся со стола, мрачный, как никогда, с пылающим от гнева лицом.

— Дай мне ключи, которые взял у соседки.

Вместо того, чтобы выполнить его просьбу, Джон закрыл папку, выключил компьютер.

— В хранилище вещественных улик есть все файлы с жесткого диска. Проверь их. Поищи два с моей фамилией… «Кальвино-один» и «Кальвино-два».

— Джон, ради бога, ты же совершил преступление, войдя в этот дом. Даже мне не следовало сюда приходить после завершения следствия. Похоже, по какой-то причине в связи с этим делом у тебя поехала крыша, и я не знаю почему, но это мое дело, мое и Сэма, так что давай сюда эти ключи.

Джон вытащил из кармана ключи с кошкой-брелком.

— Загрузи файлы. Поищи те, о которых я говорю. Сделай это, хорошо? Другие семьи в опасности, Кен. Не только моя.

— Во-первых, — Шарп убрал ключи в карман, — никто не сбегал с третьего, особо охраняемого этажа психиатрической больницы штата.

— Что-то всегда случается в первый раз.

— Во-вторых, Билли Лукас мертв.

Новость поразила Джона сильнее, чем он ожидал. Он вспомнил несчастного подростка, которого видел этим утром: руки под сетью, на лице горе и отчаяние.

— Мертв… когда?

— Не прошло и часа. Мне позвонил Коулман Хейнс. От него я и узнал… о тебе.

— Как ему удалось это сделать?

— Никак. Не самоубийство. Будет вскрытие. Пока все похоже на мозговое кровотечение.

Джону Кальвино всегда приходилось нести груз прошлого. Теперь этот груз превратился в петлю, и он почувствовал, как затягивается она на его шее.

— Что происходит, Джон? Мы не работаем вместе, но мы одна команда, и мне всегда казалось, что ты всегда и все делаешь правильно.

— Извини, Кен. Не следовало мне влезать в твое расследование. Но так уж вышло. Может, потом я тебе все расскажу. А сейчас мне надо подумать.

Он поднялся из-за стола, направился к выходу. Шарп последовал за ним.

На лестничной площадке Джон на мгновение остановился, чтобы взглянуть на репродукцию картины «Гвоздика, лилия, лилия и роза». Две маленькие девочки в белых платьях выглядели такими счастливыми в саду с китайскими фонариками, счастливыми, и находящимися в полной безопасности, и не подозревающими о том, что в мире бродит Зло.

ИЗ ДНЕВНИКА ОЛТОНА ТЕРНЕРА БЛЭКВУДА