Что знает ночь?

— В любого, — ответил Эйблард. — Возможно, кроме, тех, кто ведет истинно святую жизнь. И хотя я знаю таких людей, чтобы пересчитать их, мне не понадобятся все пальцы рук.

— Но, наверное, проще контролировать продажного человека вроде Энди Тейна, чтобы заставить его совершить убийство и даже самоубийство.

— Сейчас вы говорите о двух разных вещах. Если цель вселения в человека — разложение и уничтожение этого человека, той или иной слабости характера достаточно, чтобы открыть дверь демону.

Пепельно-седыми глазами Эйблард наблюдал, как его пальцы вдавливают горящий конец окурка в стеклянную пепельницу.

— Демон может обрести такой полный контроль, о котором вы упомянули, только над теми, кто отвернулся от Господа и лишил себя возможности искупить грехи.

— Билли Лукасу было четырнадцать лет. Хороший мальчик, судя по свидетельским показаниям.

— Согласно закону с какого возраста убийцу судят как взрослого? — спросил Эйблард.

— В большинстве штатов считается, что дети могут обладать способностью к формированию преступных намерений с четырнадцати лет.

— Тогда давайте предположим, что до этого возраста у них не полностью формируется способность выносить моральные суждения. Но и тогда, если они ранее не получали должного духовного наставления, разве они не могут быть такими же уязвимыми в части установления полного контроля над ними, как и упомянутый вами Энди Тейн?

— Но, конечно же, невинный ребенок…

— Большинство детей невинные. Но не все. Вы наверняка слышали об убийце, который был моложе Билли Лукаса.

— Это случилось несколько лет тому назад. Убийце было одиннадцать.

— Кого он убил?

— Десятилетнего подростка, с которым играл. С особой жестокостью.

Большим и указательным пальцами Эйблард снял с языка табачную крошку, которая к нему прилипла. Бросил в пепельницу.

— Вы упомянули веру миссис Лукас в исцеляющую силу трав, и обелисков, и жеод. Некоторые травы обладают лечебными свойствами, но не хрустальные фигурки животных и все остальное. Она истово в это верила?

Джон пожал плечами.

— Не знаю. Но накупила множество этих вещичек.

— Часть из них имеет непосредственное отношение к вуду.

— Нет. В ее доме я ничего такого не видел.

— Разве вы не говорили, что в том магазине продавались такие травы, как маленький Джон-покоритель и корень волшебного мира?

— Они продают сотни трав и толченых корней. Эти названия я запомнил, потому что они показались мне необычными.

— Эти порошки используются в вуду. Нет, нет, я уверен, что этот магазин — не логово вудуистов и у его владелицы нет темных намерений. Похоже, они продают золотого тельца в сотнях разных форм и, возможно, искренне убеждены, что творят добро.

События последних недель в каком-то смысле превратили мир, который знал Джон, во множество цветных фрагментов, напоминающих кусочки стекла на дне калейдоскопа, которые непрерывно перемещались, чтобы формировать невероятно сложную реальность.

— И если миссис Лукас глубоко и искренне верила в эффективность этих вещичек, возможно, эту веру разделял и ее сын.

— Может, и разделял, — согласился Джон. — Я видел эти фигурки в его комнате, но не у бабушки или сестры. Почему вы считаете, что это важно?

Долгие секунды Эйблард наблюдал за серой змеевидной лентой дыма, поднимающейся с кончика сигареты, словно она могла преобразоваться в джинна, как пар, вырвавшийся из волшебной лампы.

— Вы слышали, — наконец прервал он паузу, — что использование гадальной доски опасно, поскольку в попытке общения с духами вы можете открыть дверь темным силам?

— Слышал, и часто. Вроде бы на коробках, в каких продаются гадальные доски, даже есть такое предупреждение.

Эйблард сухо улыбнулся.

— Не верю, что государство может зайти так далеко, чтобы выставлять подобное требование. Есть множество способов открыть дверь этой ждущей тьме. И многое из того, что мы творим, не просто открывает дверь, но и делает нас уязвимыми, приводит не только к вселению демона, но и полной утере контроля. Этот Риз как-его-там, о котором вы упомянули…

— Риз Солсетто.

— Он поклонялся деньгам и власти. Это открыло дверь, но вдобавок послужило его полному порабощению. Точно так же слепая вера в материальные вещи — кристаллы, травы, жеоды, порошки — иной раз сходна с использованием гадальной доски. И если вы верите, что обелиск или корень волшебного мира могут вас спасти, если вы настаиваете на приписывании сверхъестественных свойств предметам, которые, разумеется, ими не обладают, тогда вы не просто уязвимы. Вы абсолютно беззащитны.

Разговор о дверях словно открыл одну на небе, во дворе задул ветер, подняв армию опавших листьев, и атаковал ими окно так яростно, что Джон вздрогнул, но Эйблард словно ничего и не заметил. А при втором порыве ветра, уже не таком сильном, когда листья попадали на землю, на траву спланировали первые снежинки этого года. Большущие, как серебряные доллары, и со сложным узором кружевной мантильи.

— Если я, сам того не зная, приглашу его, он может вселиться в меня?

— Это не тот вопрос, который вы в действительности больше всего хотите задать, — пробормотал Эйблард, глядя на падающий снег.