«Что значит имя?»

– Вы не настолько стары, чтобы не заинтересоваться Луэллой-Мэри, профессор. Допустим, она угрожала сообщить декану о каких-нибудь ваших словах или действиях.

Профессор горько улыбнулся.

– Как я смог бы организовать, чтобы цианид взяла нужная девушка? Почему одна чашка осталась без сахара? Я мог подмешать яд в сахар, но не я готовил чай.

Мое мнение о профессоре Родни начало меняться. Он не побеспокоился проявить негодование или изобразить шок. Просто указал на логические слабости моих слов. И мне это понравилось.

Я спросил:

– Что же, по-вашему, произошло?

Он ответил:

– Зеркальное отражение. Наоборот. Я считаю, что выжившая изложила все наоборот. Предположим, Луэлла-Мэри победила с парнем, а Сьюзен это не понравилось, а не наоборот. Предположим, Сьюзен на этот раз готовила чай, а Луэлла-Мэри находилась за библиотечным столом, а не наоборот. В таком случае девушка, которая готовила чай, взяла нужную чашку и осталась живой. Все становится логичным, а не нелепо невероятным.

Это на меня подействовало. Этот парень пришел к тем же заключениям, что и я, так что в конце концов он мне понравился. У меня привычка: мне нравятся парни, которые со мной согласны. Вероятно, таковы все homo sapiens.

Я сказал:

– Это нужно доказать так, чтобы не оставалось никаких сомнений. Каким образом? Я пришел, надеясь, что у кого-то есть доступ к цианиду, а у остальных нет. Это отпадает. Все имеют доступ. Что же теперь?

Профессор ответил:

– Проверьте, какая девушка действительно находилась за столом в два часа, когда готовился чай.

Мне стало ясно, что профессор читает детективные романы и верит в свидетельские показания. Я не верю, тем не менее я встал.

– Хорошо, профессор. Я этим займусь.

Профессор тоже встал. Он настойчиво спросил:

– Я могу присутствовать?

Я задумался.

– Зачем? Ваша ответственность перед деканом?

– Некоторым образом. Мне бы хотелось, чтобы все кончилось быстро и ясно.

– Ну, пошли, если вы считаете, что можете помочь.

Эд Хэтевей ждал меня. Он сидел в пустой библиотеке.

– Я понял,– сказал он.

– Что понял?

– Что случилось. Вывел дедуктивным способом.

– Да?

Он не обращал внимания на профессора Родни.

– Цианид подложен. Кем? Парнем за этим столом, чужаком, тем, что с акцентом – как-там-его-зовут?

Он начал перебирать стопку карточек, на которых записал информацию о всех свидетелях.

Я понял, кого он имеет в виду, и сказал:

– Ладно, неважно, как его зовут. Что в имени? Продолжай,– и это показывает, что я могу быть таким же тупым, как и все остальные.

– Ну, ладно, Иностранец принес цианид в маленьком конверте. И приклеил его к странице книги "Органише..." как там дальше?

Мы с профессором кивнули.

Хэтевей продолжал:

– Он немец, и книга на немецком. Он, вероятно, знаком с ней. Он оставил конверт на странице с заранее выбранной формулой. Профессор сказал, что есть способ отыскать любую формулу, нужно только знать как. Правда, профессор?

– Правда,– холодно ответил профессор.

– Хорошо. Библиотекарша тоже знает формулу, поэтому легко нашла страницу. Взяла цианид и использовала его для чая. В возбуждении она забыла закрыть книгу...

Я сказал:

– Послушай, Хэтевей. Зачем этому маленькому типу все это делать? По какой причине он здесь оказался?

– Говорит, что он меховщик и читает о репеллентах и инсектицидах. С молью бороться. Ну разве не выдумка? Когда-нибудь слышал подобный вздор?

– Конечно,– ответил я,– твоя теория. Послушай, никому не нужно прятать цианид в книгу. Не нужно искать формулу или страницу, если заложен конверт с порошком. Всякий, кто возьмет этот том, сразу его на этой странице раскроет. Ничего себе укрытие!

Хэтевей начал выглядеть по-дурацки.

Я безжалостно продолжал:

– К тому же цианид не нужно проносить снаружи. Он здесь тоннами. Можно готовить снежную горку. Всякий может свободно взять целый фунт.

– Что?

– Спроси профессора.

Глаза Хэтевея расширились, он порылся в кармане и вытащил конверт.

– А что мне делать с этим?

– Что это?

Он достал из него печатную страницу с немецким текстом и сказал:

– Это страница из немецкого тома, на которой...

Профессор Родни вдруг покраснел.

– Что?

– Спроси профессора.

Глаза Хэтевея расширились, он порылся в кармане и вытащил конверт.

– А что мне делать с этим?

– Что это?

Он достал из него печатную страницу с немецким текстом и сказал:

– Это страница из немецкого тома, на которой...

Профессор Родни вдруг покраснел.

– Вы вырвали страницу из Бейлштейна?

Он закричал, страшно удивив меня. Не подумал бы, что он способен закричать.

Хэтевей сказал:

– Я думал, мы проверим слюну на скотче; и, может, на странице сохранилось немного цианида.

– Отдайте!– закричал профессор. – Вы невежественный дурак!

Он разгладил страницу и посмотрел с обеих сторон, чтобы убедиться, что печать не стерлась.

– Вандал!– сказал он, и я уверен, что в этот момент он способен был с легкой душой убить Хэтевея.

Профессор Родни может быть совершенно уверен в вине Сьюзен. Я, кстати, тоже. Тем не менее только уверенность нельзя выносить на суд. Нужны доказательства.

Не веря в свидетелей, я решил попытаться воспользоваться слабостью предполагаемого преступника.