Что в имени тебе моем...

Новый Государь Фивера не стал слушать. Коротко прикрикнув, повелел принцессе ехать дальше без него, он де догонит. Обвел глазами все, что открылось его взору, хлестнул коня и помчался назад в столицу. Трон заждался его, Баллерду не терпелось одеть корону.

Во дворце его ждали, перепуганные придворные, ничего хорошего не ожидавшие от нового царя, усиленно выказывали свою верноподданническую лояльность, слуги жались по стенкам и прятали глаза. Кругом словно стоял запах страха.

Его Величество Баллерд первый втянул в себя этот дивный аромат. Да! Он был доволен. Людишки продолжали вертеться вокруг него, но уже начали ему надоедать. Одарив их взглядом, от которого у многих в жилах кровь застыла, он легко махнул рукой, все моментально исчезли. Вот и замечательно. Государь Баллерд прошел в покои вдовы своего брата, выразить ей соболезнование. Он не собирался наслаждаться видом ее бессилия или властью над ней, нет. Женщина почему-то внушала ему уважение. Это было довольно редкое для него обычное человеческое чувство. Вдова была безутешна, встретила своего деверя выражением глубокой почтительности, но без лести и без того низкопоклонства, которым был пропитан весь дворец. Да, именно за это достоинство и за искренность он ее и уважал. Царь говорил слова утешения, а сам думал:

— Даже жаль, что такая старая, можно было бы на ней жениться… Впрочем нет, она любила моего братца, а такие женщины любят всего раз. Повезло покойному. Жаль, что Эления не в нее пошла, а в нашу породу, не пришлось бы от нее избавляться. Впрочем, у нашего братика еще дочки остались. Вот подрастут… Хммм… А чего ждать, пока они подрастут? Вот вернусь из Симхориса и попробуем сладеньких малышек.

От этой мысли у него даже улыбка на лице появилась. Несколько неуместная в момент выражения скорби, но кто станет царю делать замечание?

Коронация была назначена на четыре часа пополудни. Церемонию сократили до пяти минут, а после Его Величество Баллерд I с малым эскортом поскакал догонять кортеж принцессы Элении, направлявшийся в славный город Симхорис.

* * *

Когда осели последние облака пыли из-под копыт царского скакуна, вдова царя Александра, царица Евгения взглянула на свою верную подругу, придворную даму Ольгу, приехавшую в Фивер вместе с молоденькой принцессой небольшого северного княжества Евгенией Салисской, и так состарившуюся рядом с ней. Та поняла, что царица хочет поговорить с ней с глазу на глаз.

— Ваше Величество, не пойти ли немного пройтись в сад? Свежий воздух поможет Вам почувствовать себя лучше.

— Да, действительно. Проводи меня, — увидев, что с ними вместе собирается и ее свита, царица сказала, — Нет-нет. Мне нужно просто подышать пять минут, не больше. Не надо создавать вокруг меня толпу.

Ринувшаяся было к дверям свита, отступила, пропустив женщину, бывшую царицей последние двадцать лет, понимая, что положение ее теперь шаткое, неизвестное и полностью зависит от каприза нового царя.

Едва царица Евгения со своей подругой отошли в глубину сада, она оглянулась, не подслушивает ли их кто-нибудь, а потом прошептала на ухо преданной ей Ольге:

— Сейчас я скажу тебе кое-что, а ты улыбайся, как ни в чем не бывало.

Та кивнула, начав улыбаться уже сейчас.

— Я беременна.

Улыбка застыла на лице Ольги, а глаза полезли из орбит.

— Никто не должен об этом знать. Сама понимаешь, в какой опасности мы будем, если это мальчик.

Ольга кивнула, боясь даже представить себе, что сделает тот страшный человек, ставший их царем с тем, кто посмеет вклиниться между ним и троном.

— Мне понадобится вся наша хитрость, чтобы уберечься от Баллерда. Эх… Была бы я еще способна на хитрость… А теперь пойдем. Они не должны догадаться, что мы говорили о чем-то важном.

Женщины ушли из сада и вернулись в покои. Но они в этом саду были не одни.

В дворцовом саду жил дух растительности Фрейс, он-то и стал свидетелем этого разговора. Осознав, что за тайна ему открылась, дух понял, что должен действовать. Дело в том, что небеизвестные нам дворцовые духи Стор и Фицко перед тем, как улизнуть к Горгору в Симхорис, оставили весь дворец на его попечение. И, разумеется, ввели в курс дела. Так что, зная теперь, какие замыслы имеет царь Баллерд, и кто ему в этом будет помогать, Фрейс зеленел от страха еще больше. Особенно, когда представил, что Баллерд сделает, если узнает, что это он подложил среди лекарств покойного царя Александра ту самую травку, что помогла ему в последний раз переспать с женой за пару недель до смерти. Если бы не ужас перед мстительным злым, которого он не решался даже про себя назвать по имени и жестоким извращенцем Баллердом, молодой дух растительности мог бы гордиться собой, что умудрился вырастить подобное чудодейственное средство в условиях обычного северного сада.