Что тогда будет с нами?..

Волька быстро встала под душ, оделась. Она была уверена, что все уже собрались. Вот она войдет, а все на нее оглянутся. И тогда… Она поняла, что напоминает себе мать, с ее вечными страхами. Да, достаточно спросить себя, если боишься: что будет? Ну вот посмотрят на тебя, и дальше что? И перестанут смотреть. Только и всего.

На самом деле не все и собрались. Гости на этот раз устроились не вокруг стола в беседке, а у мангала. Для них были расставлены кресла и низкие столики. Андрея еще не было. Галка с Альбой что-то нарезали на летней кухне. Галка, заметив Вольку, помахала ей рукой:

– Выспалась? Я недавно к тебе заглядывала, ты спала как сурок.

– Теперь да, – ответила Волька. – Вам помочь?

– А уже все готово. Шашлыки вот-вот будут. Садись там.

Волька села неподалеку от генерала, который что-то рассказывал своим взрослым гостям. Ей тоже хотелось послушать. И тут же кто-то положил ей руку на плечо, и она услышала:

– Привет, Волчок!

В самое ухо!

Андрей!

А он поставил свой стул совсем рядом с ней и взял ее за руку. Вольке хотелось, чтобы никто этого не видел. Но держаться за руки с Андреем ей хотелось еще больше.

– Вся жизнь может измениться за сотую долю секунды, – услышала она голос генерала.

Странный день сегодня! Он произнес вслух ее мысли. Волька прислушалась.

Георгий Федорович сидел в кресле-качалке, накрытый тенью вошедших сумерек. Генерала было почти не видно, но его негромкий, спокойный и в то же время стальной голос звучал будто в середине головы. Генерал вспоминал события, которые, очевидно, должны были служить доказательством его мысли.

– Я тогда присутствовал на учениях двести первой мотострелковой дивизии, которая базируется в Таджикистане. Именно эта дивизия остановила дикую исламизацию этой среднеазиатской страны. Да, жестко, да – грубой силой. Зато даже теперь Таджикистан, имеющий протяженную границу с полыхающим Афганистаном, остается местом мира и спокойствия.

Георгий Федорович встал с кресла, подошел к мангалу, пошуршал углями, сверкающими в наступившей тьме. Вернулся в кресло и погрузился в его уютную глубину. На несколько минут замолчал.