Что-то в тебе (ЛП)

После великолепно проведенного времени на соревнованиях и признания Кейсона в любви мне не хотелось, чтобы кто-то напоминал о том ужасном событии. Почему Кендалл захотела, чтобы я услышала это?

— Я не понимаю, — призналась я.

— Я рассказала девочкам из сестринства, что произошло между тобой и Корой. У них есть подруги в сестринстве Коры, которые терпеть ее не могут. Видимо, они безжалостны и заставляют кандидатов рассказывать обо всех секретах, прежде чем позволить им стать сестрами. И они их записывают.

— Ага, но мы же знаем, что это сделала Кора, — ответила я.

— Да, но мы не осознавали, что она включила сигнализацию, чтобы сделать это.

Я не понимала, к чему она ведет. Кендалл права: мы не рассматривала сигнализацию в качестве отвлекающего маневра, чтобы Кора подменила мой шампунь. Однако я до сих пор не понимала, что в этом хорошего.

— Включение пожарной сигнализации — преступление небольшой тяжести, — добавил Тайер с дивана, на котором играл в видео игру. — Наказание в виде штрафа в тысячу долларов или года в тюрьме.

В глазах Кендалл вспыхнул восторг.

— Именно.

— Откуда ты знаешь? — спросил Тайера Кейсон.

— Пары по правоведению.

— Обычно ты прогуливаешь их, — заметил Кейсон.

— В тот день нет, — ответил он. — Оказывается, что включение сигнализации несет за собой суровое наказание, поскольку спасатели отвлекаются от настоящих происшествий и разбираются с несуществующей тревогой. Так что это не только преступление, но и говнистый поступок.

Меня осенило, взгляд метнулся к Кейсону.

— Боже.

— Что? — спросил он. — Хочешь засадить Кору за решетку?

Я покачала головой, мне все равно, что с ней будет.

— Если ее отец узнает, что у нас есть запись и в любой момент мы можем отнести ее в полицию, он захочет, чтобы мы не высовывались.

— Ага, — протянул Кейсон, но тон его голоса и потерянный взгляд подсказывали, что он все еще не особо понимал.

— Он предложит что угодно, чтобы мы молчали, — пояснила я.

Его глаза распахнулись.

— Например, разорвать со мной спонсорское соглашение.

Я кивнула.

— Твою мать, — бросил он и перевел взгляд на Кендалл. — Я бы обнял тебя, если бы не думал, что моя девушка побьет меня.

Мы с Кендалл рассмеялись, а Кейсон подхватил меня и закружил.

— «Кинкейд». Я иду!

Я рассмеялась от его восторга и осознания, что он больше не в дрянной ситуации из-за моих действий.

— Это только начало, Шей, — уверил меня Кейсон. — С помощью «Кинкейд» мы объедем вместе весь мир и заполним твой браслет.

— Обещаешь?

Кейсон поцеловал меня в губы, а большего обещания мне и надо.

ЭПИЛОГ

Кейсон

Шей лежала без верхней одежды на животе, пока Мак, тату мастер, к которому я раньше обращался, прижимал тату-машинку к ее спине. Я устроил все так, чтобы татуировку делал Мак: он грузный старикан, а молодым парням я не дам прикасаться к моей девушке. Шей настоящий боец: больше двух часов она лежала на одном месте в тату-салоне. И она не всплакнула. Ни разу.

— Как оно? — спросила Шей в сотый раз.

Сидя рядом с ней, я взглянул на шрам на спине, которого сейчас практически не было видно под татуировкой, над которой трудился Мак. Хотя бить тату на шраме чертовски неудобно, Мак не особо-то и старался скрыть его. Он использовал шрам в качестве стебля, от которого отходили изящные небольшие цветы. Хоть я и не был очень умным, но даже я не мог не заметить символизм в татуировке. Что-то неприглядное — и возникшее в неприглядном месте — теперь превращалось во что-то прекрасное.

— Великолепно. Поскорее бы ты увидела.

Шей улыбнулась, а по моей груди растеклось тепло. Последнее время она больше улыбалась. Стала спокойнее. Счастливее. А раз Кора переходила в другой колледж, ей не о чем было беспокоиться. Кроме того, теперь у нее есть я и мои друзья. Больше никто не посмеет приставать к ней.

— Тебе придется вернуться, чтобы закрасить цветы, — сказал Мак.

— Выдержишь? — спросил я Шей.

— По-моему, ты забыл, с кем разговариваешь, — ответила она.

— Ну уж нет.

Я бы рассмеялся, если бы не пялился на оставшийся шрам на ее спине. Да, она многое пережила. И шаг за шагом она рассказала мне о времени, проведенном в трейлере. Я не подталкивал ее. Всегда давал ей говорить только то, что она хотела рассказать. Также я не подталкивал ее увидеться с отцом, когда он позвонил из реабилитационного центра. Она выслушала все, что он хотел сказать, почти ничего не проронив. Я понимал, что она решила держать его на расстоянии вытянутой руки, несмотря на его успехи в выздоровлении. И если именно это необходимо ей, чтобы двигаться дальше и вести здоровую жизнь, то я всем сердцем ее поддержу. На самом деле я не доверял самому себе, что смогу сдержаться и не вырубить этого сукина сына при встрече. Так что будем надеяться, что этот день не настанет. Кроме того, теперь у Шей была семья, которая любила ее как свою.

— Струсишь и не будешь бить? — спросила она с кресла.

— По-моему, ты забыла, с кем разговариваешь, — парировал я.

— Ну уж нет.

Рассмеявшись, я вытянул руку и повернул ее так, что стало видно незабитое место на бицепсе.

— Набью один из твоих цветов.