Что-то похожее на зиму (ЛП)

- А что насчёт тебя? У такого белокурого мальчика, как ты, должно быть, тоже симпатичная девушка.

- Ну, на самом деле...

У Бена на лице было такое выражение, что Тим пнул его ногу под столом. Их глаза встретились на долю секунды. "Криста? - говорил этот взгляд. - За это я им расскажу". И для пущей убедительности Бен пнул его в ответ.

- У меня есть парень.

Слова вылетели. Бесповоротно. Бен произнёс их и не мог забрать назад. Его мать казалась озадаченной, может быть, думала, не подвёл ли её практически идеальный английский. Его отец несколько раз прочистил горло, будто проглотил жука.

- Он действительно замечательный, - продолжал Бен. - И ходит с нами в одну школу.

Тим был уверен, что Бен выдаст его родителям, прямо здесь и сейчас. Но затем Бен начал говорить о мексиканской кухне, будто бомба, которую он обрушил, была не более чем праздной болтовнёй. А Бен продолжал говорить, бросаясь темами, за которые его родители цеплялись, потому что так им было намного удобнее. К концу обеда всего этого будто и не было.

- Если бы я знала, что зайдёт один из друзей Гордито, - сказала его мать, - я бы приготовила tres leches.

- Три молока? - попытался перевести Бен.

Тим усмехнулся.

- Это такой торт.

Его мама улыбнулась.

- И твой любимый, не так ли?

- Да, - сказал Тим. Хорошо, достаточно странного времени с семьей. - Нам пора идти, иначе мы пропустим фильм.

Бен настоял на том, чтобы помочь убрать со стола, после чего Тим практически выпихнул его из дома. Не потому, что расстроился, а потому, что не мог дождаться, когда они останутся наедине. Он поцеловал Бена в ту же секунду, когда они оказались в его машине.

- Это было потрясающе! - сказал он.

- Да, - Бен скромно кивнул. - Думаю, я справился.

- Ты был невероятен! Ты разговорил моих родителей больше, чем мне удавалось за последние десять лет.

Бен улыбнулся.

- Они не казались такими уж плохими.

Нет, не казались. Может быть, молчание на протяжении многих лет было виной Тима. Он многому мог научиться у Бена. Тим завёл машину, и взревел двигатель.

- Куда мы едем? - спросил Бен.

- В кино.

- В субботу вечером, где все могут нас увидеть?

Тим усмехнулся ему и кивнул. Почему нет, чёрт побери? Всё это время Бен был прав. Бояться нечего. Как только они поехали вниз по улице, Тим потянулся и взял его за руку.

- Я не понимаю только одного, - сказал Бен.

- Чего?

- Почему твоя мама всё продолжает называть тебя Гордито?

Тим простонал.

- Это просто кличка, как твоя мама называет тебя "сладким" на английском.

- Оу. - Бен обдумывал это. - Ну, разве "gordo" не значит "толстяк"?

- М-хм.

- Значит, по сути твоя мама называет тебя "толстячок"?

- Я был большим ребёнком! - в свою защиту произнёс Тим.

- Толстым ребёнком? - спросил Бен и рассмеялся.

Тим улыбнулся.

- Эй, всем этим мускулам нужно ведь было откуда-то взяться!

- Ну, в таком случае я рад. - Затем Бен добавил, так тихо, что Тим практически его не расслышал: - Mi Gordito.

***

Когда Тим вернулся домой тем вечером, его родители ещё не спали. Это было не так уж странно, учитывая время, но обычно они уже были бы в своей спальне, смотрели телевизор или занимались чем-то ещё. Он был рад, что они с Беном сегодня решили не рисковать, потому что родители его ждали.

- Присядь.

Мать уже сидела на диване в гостиной, отец стоял рядом со скрещенными руками и ждал, пока Тим сделает то, что ему велели.

- Что происходит? - спросил Тим.

Элла похлопала по дивану.

- Мы просто хотим с тобой поговорить.

Тим занял место на противоположном конце и повернулся, чтобы видеть маму.

- Мы обеспокоены тем, с какими ты связываешься людьми.

Внутри Тима всё превратилось в вакуум, в котором он застрял. Он знал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

- Он просто друг, - сказал Тим, желая, чтобы его голос был более сильным, но, казалось, это невозможно. Не тогда, когда его родители были им недовольны.

- Он гомосексуал, - произнёс его отец.

- Да. Он не совсем уж скрывал этот факт.

Томас разбушевался.

- Это приемлемо в вашей школе?

Тим попытался встретиться с ним взглядом и не смог.

- Не совсем. Ему тяжело. Но ты его видел. Он хороший парень.

- Он был очень вежлив, - вставила его мать, - но ты же знаешь, это грех.

- Не говоря о том, как это отражается на нашей семье.

Как это отражается на них. Вот, что его отец действительно хотел сказать. Но Тим должен был попробовать. Ради Бена он должен был что-то сказать.

- Разве он вам не понравился? Вы так хорошо поладили за ужином.

- Мы не варвары, - огрызнулся его отец. - Мы не относимся плохо к своим гостям.

- Он нам понравился, Гордито, но, если ты не думаешь, что он может измениться, он отправится в ад. От этого никуда не деться. У меня разбивается сердце при мысли о том, что такой милый мальчик, как он, попадёт туда, но с Богом нельзя спорить.

Тим посмотрел на мать, на слёзы в её глазах. Её охватило такое же сильное сочувствие, какая злость охватила его отца, но она была так поглощена своей религией, что Тим знал, что никогда не сможет изменить её взгляды. Он хотел бы увидеть её, всего раз, без отца и без её веры, потому что он был уверен, что она замечательная.