Что-то между нами

Возможно, я ошибаюсь, такого просто не может быть, но… Воинов кажется мне ужасно одиноким и неприкаянным. Прямо как я. Элементарную заботу он принимает с таким настороженным удивлением, что мне становится его жалко. Мне. Его… Смешно, правда? Но самого факта это не отменяет. И мне хочется для него это как-то облегчить. Я на него даже за ту аварию больше не злюсь. Зато немного злилась, когда он на две недели пропал. Казалось бы, живи и радуйся, но почему-то не получалось. Я не могла отделаться от мысли, что он там опять один среди пираний, желающих оттяпать от Роберта кусок пожирнее. И что о нем некому позаботиться.

Закрываю глаза, но сон совсем не идет. Несмотря на то, что устала я на самом деле чудовищно. Свадьбы для фотографа – тот еще марафон. Кстати, свадебным фотографом я стала с легкой подачи матери. Вот так неожиданно, да. Моя маман объявилась буквально на следующий день после отъезда Воинова.

– Алло! Милька! Алло! Ты меня слышишь?

– Я тебя слышу. А ты, видно – нет. Сделай потише звук.

– Арсен! Арсен, етить! Звук выруби, глухой ты, что ли, старый черт?!

Знакомые с детства интонации липнут к телу грязью. Говорят, дети из неблагополучных семей, несмотря ни на что, любят своих родителей. Я не знаю, любовь ли это, но если нет, почему я каждый раз отвечаю на звонки матери с колотящимся сердцем? Вряд ли бы у кого-то повернулся язык упрекнуть меня в черствости, даже если бы я поставила ее в блок.

– Мам, ты как?

– Я нормально. А что мне будет?

– Ну, ты звонишь… – иронизирую я.

– Что, я не могу узнать, как дела у моей дочери?

Может. Но больше двух месяцев ее совершенно не интересовало, что я, где я и как. Она даже в больницу ко мне не пришла. В гребаную реанимацию.

– Я нормально. Живу, учусь.

– Вот, кстати, об этом! Ты Иришку-то, тетку свою двоюродную, помнишь? Дочку она замуж выдает. Свадьба будет. Так я тебя в фотографы сосватала. Ты ж смотри. Недорого возьми. Все ж родня. Чего, Арсенчик, говоришь? А-а-а, папка говорит, чтоб мы свою долю не упустили! Типа, посреднические, – заливисто смеется мать. – Лучше бы ты, Арсенчик, на работу пошел. А то у нас, Милька, как всегда. Неделю поработал – на вторую выгнали.

Дальше следует ругань, в которую я не вслушиваюсь.

– Мам, погоди. У тебя номер тети Иры есть? Так ведь не делается – ты меня сосватала. Надо обсудить. Может, я вообще буду занята в этот день…

Но я была свободна. А тетя Ира так обрадовалась возможности сэкономить на фотографе, что тут же согласилась на мои услуги.

То, что я ненавижу снимать свадьбы, стало понятно сразу же. Но в этой работе для меня виделся вызов. Попробуй сфоткай торжество с минимальным бюджетом так, чтобы от фото не веяло колхозом. Мне это каким-то чудом удалось. И молодые, к моему искреннему удивлению, остались довольны. От тех, кто посадил ряженую куклу на капот шестисотого мерседеса, я такого, признаться не ожидала. Думала, фото с невестой на ладошке – их максимум. А оказалось, что я тоже подвержена стереотипам. Отдельную радость у молодых вызвало то, что фотографии не пришлось ждать полгода. Я быстренько обработала снимки в приложении телефона, но для нормального фотографа это, конечно, не дело. Мне нужен мощный комп с соответствующим программным обеспечением. И я даже почти созрела на то, чтобы спросить у Воинова, могу ли его купить из тех денег, что он перевел мне на карту. Недавно я не выдержала и проверила её баланс. Увиденная цифра настолько впечатлила, что я несколько раз, как дура, пересчитала количество цифр в ряду.

Интересно, эта сумма была изначально, или Воинов пополнил счет после минета в моем исполнении?

Ага. Как же. Улыбаюсь в темноте. То, что ни хрена у меня толком не получилось, понятно даже такой неискушенной идиотке, как я. Ну и к черту. Научусь. Воинов, кажется, не ждал, что я ему сходу фейерверк устрою. А я… Я вроде как прониклась. Не сказать, что я прирожденная минетчица, но что-то в этом однозначно есть. Мне приятно было осознавать, сколько удовольствия Роберта враз завязалось на мне.

Если честно, эти мысли меня и сейчас волнуют. Телом разливается жар. И малейшее движение лишь только сильней его раздувает. В конце концов, я проваливаюсь в вязкий сон. А просыпаюсь от того, что у Воинова звонит телефон.

– Да, Том, что такое?.. Эм… Я в городе ночевал, а что? Не предупредил? А что, надо?

Дальше голос отдаляется, и я ничего уже не слышу… Может, и лучше. Я не хочу касаться этой части его жизни. Уверена, будь я чуть более мнительной, довела бы себя до депрессии припадками совестливости, но жизнь научила меня, что думать нужно лишь о себе и небольшой горсточке близких, и, раз уж мне так подфартило с Робертом, я не собираюсь посыпать голову пеплом. Вместо этого я сдергиваю с плечика бретельку сорочки, словно невзначай оголяя грудь, и закрываю глаза, закинув руки за голову. Так мои сиськи кажутся хоть немного больше.