Что такое «собственность»?

Я утверждал, что народный банк не нуждается ни в чьем вмешательстве; что оно было бы совершенно бесполезно; что государство представляет собою в данном случае взаимность граждан, взаимность, обладающую двумя терминами: «doit» и «avoir» (заимодавец и кредитор); что таким именно образом учреждается взаимный кредит, примеры которого мы видим в Бельгии; что, вследствие этого, кредит, как и торговля, не будет со временем требовать никаких издержек, помимо тех, которые требуются на ведение самого дела.

Всем, я думаю, известны действия сенсимонистов за последние годы. Эти апостолы, намеревавшиеся уничтожить пролетариат и излечить нищету, нашли удобным, после декабрьского переворота, предложить свои услуги правительству, произвели огромные передвижения кредита и нажили, не произведя ничего действительного, огромные барыши. Апостольская честь требовала, однако, чтобы они вначале обогатили массу и потом уже позаботились о самих себе, как генералы, обязанные во время отступления находиться в задних рядах армии, как капитан корабля, покидающий его последним во время крушения. В настоящее время Анфангены и все синтетисты нажили миллионы. Но разве Франция от этого обогатилась? Спросите у рабочего, заработная плата которого нисколько не повысилась, несмотря на дорожание всех продуктов, спросите у мелкой буржуазии, потерявшей три четверти своих доходов. Даровой обмен услуг составляет единственное средство восстановить во Франции благосостояние, свободу и равенство; принцип этот диаметрально противоположен принципам, исповедуемым Анфантеном.

Приводя эти факты, я нисколько не заподозриваю бескорыстия г. Анфантена, я заявляю вам раз навсегда, сударыня, что я считаю людей гораздо лучшими, чем они на самом деле.

Анфантен сильно убежден в необходимости принципа власти. Он крепко верует в чрезвычайную власть государства и в общественную иерархию. Общественная власть, эта синтетическая сила, составляющая основу его метафизики, ставится им выше и прежде всего. Существование ее священно. Не теряя еще надежды сделаться первосвященником и обратить мир к своей доктрине, он убедился, что для основания нового священства прежде всего необходимы деньги; что с деньгами придет власть, и вследствие этого он и его сообщники поспешили нажиться. Способ наживы не казался им щекотливым, так как он был простым приложением их метафизики; они оказались безупречными как в теории, так и на практике. Я слишком хорошо знаю отца Анфантена; между нами не может существовать ни клевета, ни зависть, ни оскорбление; нас разделяет только война на жизнь и на смерть.

Философия Анфантена состоит в так называемой реализации абстракций. Он большой сторонник правительственного вмешательства, вопреки революции 89–го года, совершившей радикальный переворот в древнем праве и заранее подорвавшей анфантеновский синтез.

По принципам 89–го года человек — свой собственный господин, свой собственный руководитель, свой собственный судья и исповедник; я, в своей теории труда, обмена и кредита, объяснил, каким образом он, в силу взаимности, становится своим собственным заимодавцем, заказчиком, патроном, работником и слугою.

Анфантен понимает дело иначе: во всех этих случаях он признает необходимым существование третьей силы, разрушающей свободу, равенство и автономию; понятно, что им не забыто и право платежа за подобное вмешательство. Что такое, по его мнению, судья? Поставленный свыше посредник, изрекающий права сторон, истолкователь их договора, получавший за это в былые времена подарки. Я же говорю, что судья имеет власть от призывающих его сторон, что всякий человек подсуден и что, в сущности, судья — простой свидетель, не более.

Англия, Америка, Бельгия, Швейцария — сторонники self–gouvernement[119], весьма счастливо прилагаемое ими на практике. Закон, утверждают они, есть выражение общей воли; он нуждается только в предварительном обсуждении, после чего он и приводится в исполнение властью. Здесь нет надобности в чьем–либо посредничестве. Революция 89–го года говорила то же…………………………………………………………………………………….

Хорош после этого либерализм Анфантена и его школы! Тот же метод приводится им и в его рассуждениях о труде. Формула Сен–Симона: каждому по делам, от каждого по способностям — истолковывается им следующим образом. Кто, спрашивает он, будет судьей способности? Кто сумеет оценить дело? Индивид не способен на это: производитель всегда старается преувеличить достоинства своего труда; покупатель старается, наоборот, понизить ценность. Требуется, значит, третья сила — истолковательница и орган общей воли, которая распределяла бы отправления и вознаграждения, которые оценивала бы способности и заслуги. Так происходило дело в Менильмонтане[120].

Перейдем теперь к самому букету.