На улице, под фонарями, кружились снежинки. Кружились, соединялись в хороводы и уносились в темноту.
— Ты зачем явился, Соня? — спросила Светка. — Вот и тебе попало…
— Ехал бы ты к своему бегемоту, — сказал Усов.
Светка стояла под фонарем и языком ловила снежинки.
— Тебе-то что! — Усов повернулся к Светке. — Уедешь и будешь гулять в другом дворе. А нам тут до самой смерти жить…
Он не сказал «мне», а сказал «нам». Хотя грустнее всех оттого, что Светка уезжала, было именно ему.
Глаза у Светки стали печальными.
— Мальчишки, а мне из класса жалко уезжать. Из школы не жалко, а из класса жалко.
— Так не бывает, — сказал Сонкин.
— А вот бывает! Я раньше думала, что учителя одинаковые. А теперь знаю: Алла Борисовна не такая. У тебя, Соня, мать — человек. И класс жалко. И даже Гаврилова, хотя он пижон и воображала. А вы? Вы меня будете вспоминать?
Сонкин усмехнулся, пожал плечами, кивнул. Генка думал о чем-то своем, очень важном.
— У меня такое чувство, — бросил Усов в темноту, ни к кому не обращаясь, — будто я уже перешел…
Но его услышали.
— Куда перешел? — не понял Сонкин.
— А туда… во взрослые…
— Ну и что?
— А то, что лучше бы я оставался маленьким.
— Да не расстраивайся, чего там! — утешила Светка. — Взрослые тоже люди… Глядите, мальчишки, какие мы хорошие вещи нарисовали!
На бывшей грязной, пятнистой стене по синим с белой пеной волнам метался парусник. Над ним висело рыжее солнце.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.