Что такое «навсегда»

Уэс пожал плечами:

– Не знаю. Парни, с которыми я тогда дружил, проворачивали такие делишки и раньше, но я никогда в них не участвовал. А в тот раз почему-то пошел с ними. Это было мое первое и единственное правонарушение, но меня решили наказать, чтобы другим неповадно было, и отправили в ту школу. На шесть месяцев, но выпустили через четыре.

– Мой парень, – начала я, но исправилась, – ну, вроде как парень, он преподавал там.

– Правда?

– Ага.

– Так что это за история? – поинтересовался Уэс. – С твоим парнем?

– Что?

– Ну, сейчас ведь моя очередь задавать вопрос, верно?

Я опустила взгляд:

– Ну да.

Уэс махнул рукой, напоминая, что мне нужно отвечать на вопрос. «Прекрасно», – подумала я и посмотрела на дорогу, надеясь увидеть спасительный свет фар. Надежда оказалась напрасной.

– Я жду! – сказал Уэс. – Хочешь пропустить ход?

– Нет! – возмутилась я. – Я отвечу. Просто собираюсь с мыслями.

Прошло еще несколько секунд.

– А тут есть ограничения по времени? – невинно поинтересовался Уэс.

Я ответила испепеляющим взглядом.

– Да я просто спросил!

– Ладно, – я сделала глубокий вдох. – Мы встречались примерно полтора года. И он, знаешь, чуть ли не гений. Очень умный и целеустремленный. Он уехал на лето, а я повела себя чересчур навязчиво, что ли, и его это отпугнуло. Он очень независимый.

– Навязчиво – это как?

– Ты не знаешь такого слова?

– Я знаю, что оно значит для меня, но каждый понимает его по-своему, – заметил он.

– Ну, как бы это объяснить… во-первых, он расстроился, что я несерьезно отношусь к работе, потому что это его работа, а я его только подменяла. А во-вторых, я написала, что люблю его, и он испугался.

– Испугался?

– Что, и это слово ты не понимаешь?

– Понимаю. – Уэс поднял голову и взглянул на луну. – То есть все стало плохо просто потому, что ты написала ему «люблю тебя», и еще потому, что не относилась к библиотечной работе так серьезно, как ему хотелось?

– Именно, – кивнула я, снова почувствовав, как глупо звучат мои объяснения в устах других людей. Потому что они упоминают лишь голые факты, не вдаваясь в подробности. Стоп!

– Погоди-ка, – нахмурилась я. – Я не говорила тебе о библиотеке!

– Говорила, – возразил Уэс, тоже останавливаясь. – Ты…

– Нет, – я была уверена, что не говорила.

Какое-то время мы просто стояли и смотрели друг на друга.

– Кристи, – поняла я наконец.

– Не совсем. Просто я слышал ваш разговор в тот вечер на поляне, но случайно, честное слово!

Я снова двинулась вперед.

– Значит, теперь ты слышал эту историю дважды. Думаю, тебе полагается штраф за вопрос, ответ на который ты уже знал. Это против правил.

– Я думал, единственное правило заключается в том, чтобы говорить правду?

– Ну, в таком случае здесь два правила.

– А в следующий раз ты скажешь, что вопросы платные, – фыркнул Уэс.

– Да что тебя не устраивает? – не выдержала я.

– Все устраивает, – он пожал плечами, – но я считаю, что от второго правила надо отказаться.

– У тебя нет права голоса, – заявила я. – Это игра с установленными правилами.

– Похоже, нет, – упрямо сверкнул глазами Уэс. – Судя по всему, ты устанавливаешь их на ходу.

– Ничего подобного, – твердо отозвалась я.

Уэс недоверчиво посмотрел на меня, и я продолжила:

– Хорошо, если ты предлагаешь изменить правила, то должен назвать для этого объективную причину.

– Это уже напоминает школьный совет, – со смехом ответил он.

– Я жду.

– У человека должно быть право задать вопрос, на который он знает ответ, – заявил Уэс. – Иначе как он поймет, что ему говорят правду?

«Не успел начать игру, а уже меняет правила – типично мужской подход», – подумала я.

И тут мы увидели два далеких огонька. Они приближались, рассекая темноту, но вдруг свернули влево и исчезли. Уэс протяжно вздохнул, покачал головой и взглянул на меня.

– Ладно, проехали. Я нарушил правила. Теперь играем как положено, хорошо?

– Согласна, – кивнула я.

– Тогда давай. Твоя очередь.

Я задумалась, выбирая по-настоящему хороший вопрос. Правда так правда.

– А что за история с твоей девушкой?

– С моей последней девушкой или с той, что сейчас? – уточнил он.

Должна признать, я удивилась. Точнее сказать, слегка расстроилась. Если совсем честно, то даже не слегка. Но быстро пришла в себя. Разумеется, у такого парня, как Уэс, есть девушка.

– Которая сейчас.

– Ну, начну с того, что она в некотором смысле в заключении.

– Ты встречаешься с преступницей? – удивилась я.

– Она в клинике, – ответил Уэс тем же тоном, каким я объясняла всем, что Джейсон уехал в образовательный лагерь. – Я познакомился с ней в «Майерсе». Ее арестовывали за воровство в магазинах, а потом она попалась с «травкой», так что сейчас она в реабилитационном центре «Эвергрин». И останется там, пока не закончится страховка ее отца.

– Как ее зовут?

– Бекки.

«Бекки. Воровка и наркоманка», – подумала я, но тут же одернула себя: нельзя быть такой нетерпимой.

– Да, это серьезно, – сказала я.

Уэс пожал плечами:

– Она попадала то в одну неприятность, то в другую, так что последний год мы почти не виделись. Она не хочет, чтобы я приезжал в клинику, и мы ждем, когда ее выпустят, а там посмотрим.

– И когда это случится?