Что такое Израиль

Пресса создала их обобщенный образ – нисим-михамуцим (нисим – торговец солеными огурцами) – израильский вариант мясников Эрнста Рема или русских охотнорядцев. На этом фоне и появилась статья Амнона Данкнера «Нет у меня сестры». Данкнер писал: «Восточные евреи никакие мне не братья. Меня убеждают, что я должен сидеть в одной клетке с бабуином, и если он хватает меня за горло, мне нельзя защищаться – некрасиво. Я должен только ощущать братство с бабуином и терпеть. Мне говорят о равноценности наших традиций – моей, традиции Гейне и Эйнштейна, и их – традиции целования ручек, гостеприимства и т. д. Меня это больше не устраивает», – заключает Данкнер.

Газета, опубликовавшая статью Данкнера, получила тысячи писем, и в течение месяца Израиль только об этом и говорил. Данкнер был, конечно, не прав, потому что писал о неважном. Дело не в том, что традиции восточных евреев более или менее важны и ценны, чем традиции европейских евреев. Это и не так уж очевидно. Эйнштейн в Израиль не приезжал даже в гости, а Гейне, пожалуй, пришлось бы плохо – из-за его религиозной нестойкости. Особой терпимости и либерализма у европейских евреев я что-то не замечал. Я однажды пошутил на израильском русском радио о странном изобретении религиозных научников – «субботнем телефоне», по которому можно говорить в субботу, не нарушая запретов (я сказал, что, если Господь хотел, чтоб евреи говорили по телефону в субботу, этот аппарат излишен, а если не хотел – тем более), – и меня назавтра уволил с работы не ориентальный бабуин, но обычный польский еврей Граевский, глава иновещания.

Восточные евреи стали формироваться в отдельный субэтнос. Но у израильтян, как восточного, так и западного происхождения, есть общие черты характера, порожденные великим дележом. Например, любимая фраза израильтян маша ли – «мне тоже положено». В свое время юморист Эфраим Кишон писал об Израиле как о единственной стране, где золотарь завидует не другому золотарю, но летчику или президенту.

Русские евреи, приезжавшие в Израиль в начале 1970-х годов, немало пострадали от этого свойства израильтян. Когда мы покупали квартиры в кредит, покупали машины без 100 % пошлин, ездили за границу без налога на выезд, израильтяне – и восточные, и западные – ужасно возмущались и завидовали.

Если израильтянам все положено, кто-то должен за них работать. В наши дни возникло национально-вертикальное разделение труда: израильтянин-ашкенази – архитектор, восточный еврей – подрядчик и десятник, кирпичи таскает араб. Израильтянин – хозяин апельсиновой рощи, арабы убирают апельсины, восточные евреи командуют погрузкой. (После 1992 года черную работу делают гастарбайтеры или русские, десятники и охранники – русские, и только израильтяне сохранили свои позиции.)

Восточные евреи – уроженцы Магриба и Машрека – раньше не ощущали внутренней связи между собой, своего единства. Сам термин адот а-мизрах, восточные общины, обозначение всех неевропейских еврейских групп (вроде слова «инородцы»), сплотил ранее разобщенных. Сейчас восточные евреи ближе друг к другу, чем были в 1948 году, хотя различия остались: иракские евреи так и не спелись с евреями Марокко. Выходцы из Ирака, усвоившие в Багдаде социалистические традиции, нашли общий язык с социалистическим истеблишментом ашкеназского Израиля. Йеменские евреи оказались более всех способны без усилий уживаться с «израильтянами» любой партии благодаря своему легкому характеру.

Евреи Магриба – одна из самых больших общин Израиля – у себя на родине не знали социализма и сионизма. Амос Оз утверждает, что между Марокко и Польшей немало общего: Менахем Бегин из польского местечка и Абузагло из касбы марокканского Феса жили на окраинах французской провинциальной культуры, с ее культом семьи, патриархальности, целованием ручек, маршалами в роскошных мундирах, патриотическими речами и адвокатами. Эта культурная общность, по мнению Амоса Оза, и привела евреев Марокко в партию Бегина.

Но дело обстоит проще: восточные евреи блоком пошли за партией Бегина, потому что она была в оппозиции к правящему истеблишменту. С тех пор партия Бегина и Шамира стала во многом партией восточных евреев, хотя в ее руководстве сидят считанные марокканцы. Подобный феномен не редкость. В руководстве партии русского рабочего класса РКП(б) поначалу было больше мещан, евреев, захудалых дворян и разночинцев, чем рабочих от станка. Сегодняшнее израильское общество напоминает ливанское: партии выражают интересы различных этнических групп и используют идеологию лишь для прикрытия своего этнического характера.