Что с душой?

Вот мы с женой отправились в Иерусалим. От дверей своей квартиры в Вологде до дверей отеля в Иерусалиме добрались меньше, чем за сутки. А от Москвы и вовсе добрались бы часов за восемь. Когда-то люди ходили в Иерусалим пешком, и путь занимал около года. Значит, надо радоваться подарку прогресса? Но мы редко представляем себе, как много теряем на этой скорости передвижения. Тот Иерусалим, куда человек шёл год, это совсем не тот Иерусалим, куда он попадает за несколько часов. Бесконечно долгий, изнурительный, смертельно опасный путь позволял так глубоко пережить прикосновение к святым камням, как это нам уже не доступно. Та дорога была долгой и напряженной молитвой, нам этого уже не дано, а потому духовное содержание Святого Града во многом остается сокрыто от нас.

Раньше люди из Москвы в Лавру пешком ходили за два дня. Теперь – час на электричке. Удобно, правда? А в итоге? Да мы просто не способны по-настоящему почувствовать, что такое Лавра. И вот недавно из Москвы в Лавру начали организовывать пешие паломничества. Народ в восторге. Люди на себе почувствовали, как много они теряли, передвигаясь на бешеных скоростях. Но это, увы, в порядке экзотики, в целом нашу жизнь уже не изменить. А началось всё с примитивной паровой машины.

Потом был двигатель внутреннего сгорания, атомный реактор и, наконец, компьютер. Люди создали множество искусственных, то есть по сути противоестественных сил. «Прогрессивное человечество» очень этим гордится. Мы твердо уверены, что техника сделала нашу жизнь лучше. А в чем она стала лучше? Ну как же: ездить в автомобиле гораздо лучше, чем на лошади, и жить в благоустроенной квартире гораздо лучше, чем в избе, и летать на отдых в Египет гораздо лучше, чем ни когда в жизни не побывать на теплых морях. Но давайте поставим себя на место людей, которые жили, когда техники не было.

Вот, скажем, крестьянин XIX века живет в избе с печкой. Он не страдает от того, что у него там нет водопровода, нет канализации, нет центрального отопления. Он ни о чем таком и слыхом не слыхивал, точно так же, как и его барин. Человек не может страдать от отсутствия того, чего в жизни людей ни когда не было. И пещерные люди ни когда не переживали от того, что живут в пещерах, у них всё было нормально, они и об избе с печкой не мечтали, потому что и представить себе её не могли.

Потом вот надо крестьянину в город попасть, а туда два дня ходу с ночевкой. Идет он, ноги мозолит, и о чем же он мечтает тогда? Да вот лошаденку бы, а то у соседа есть, а у него нет. Крестьянин не страдает от отсутствия личного автомобиля, потому что он и слова такого не слышал. И про Египет крестьянин не слышал, и о том, какое там море, знал не больше, чем про Альфу Центавра. Он не стремился на теплые моря. Может, в Москве мечтал побывать или даже в Иерусалиме. Но которые сильно мечтали, так те и побывали, ни разу не пожалев о том, что проделали путь не на самолёте.

Мы напрасно думаем, что людям минувших эпох без техники жилось хуже, чем нам. Нормально им жилось. Так же, как и нам. С точки зрения психологического самочувствия. А по большому счету имеет значение только психологическое самочувствие. Мы страдаем только от отсутствия того, что вообще-то могли бы иметь. Мы не можем страдать от отсутствия того, чего не бывает.

Кто-нибудь страдал от мысли, что не может телепортироваться в любой момент, куда захочет? Кто-нибудь мучился от того, что не может провести выходные на Марсе? Или кто-нибудь живет с растерзанной душой от того, что в холодильнике продукты сами по себе не материализуются? Так же и в XIX веке никто не мучился от мысли, что нет ни холодильников, ни автомобилей, ни самолетов. Те люди не были несчастнее нас. И мы не стали счастливее их. Человеку свойственно стремиться к удобствам, к комфорту, но новый комфорт ничего не дает человеку, он очень быстро становится само собой разумеющимся.

В детстве мы завидовали тем у кого дома есть проводной телефон. Тогда это была большая редкость, а ведь это так удобно. И вот лет десять назад мы отключили проводной телефон за ненадобностью. Сейчас у меня на столе лежит мобильник, увидев который ещё 30 лет назад миллиардеры лопнули бы от зависти. А теперь над убожеством моего мобильника даже школьник рассмеётся. Они теперь об айфонах мечтают. А я об айфоне не мечтаю, потому что уже знаю, что он не сделает меня счастливее, что новые удобства ничего мне не дадут, что стремление к ним – дорога в никуда. И даже этот примитивный мобильник я купил только тогда, когда меня к этому вынудили, когда все вокруг вообще перестали учитывать вероятность того, что у кого-то может не быть мобильника. Без этой мелкой хрени стало невозможно работать, человек просто выпадал из жизни. Ну что ж, я подчинился грубой силе. «К чему напрасно спорить с веком, обычай – деспот меж людей». Но и по сей день мобильник вымораживает меня своей хитроподлостью.