Что рассказал убитый

– Во как? Не знал, не знал. Но это только на руку моей гипотезе. Не так ли? И это еще одно совпадение, – начал было Перцев, и в этот момент в сумочке следователя зазвенел мобильник. Примерно через «полчаса» поисков по многочисленным кармашкам дамской сумочки, сравнимой по объему с тюком грузового верблюда, телефон был извлечен.

– Да, я… слушаю… так… так, отлично! – ответила с сияющим лицом следователь и, спрятав телефон, сказала: – Опера все-таки нашли то место, куда попала пуля…

– Какая пуля? – тупо переспросил Перчик.

– Да-а-а! – ехидно протянула Наталья. – Точно отлежал мозги! Повторяю для особо одаренных: наши опера нашли в стенке дома пулю, которой был убит мальчишка. Ее уже извлекли. И если они выпущены из одного ствола – на месте тех ограблений в городе было три выстрела, и две пули там тоже нашли, – то тогда это уже улика.

– Улика? Да, улика. Но ее не посадишь. Это все косвенные данные. Если это ребятки из драмкружка, то они давно все убрали, и вы следов не найдете! – мрачно сказал Огурцов.

– Ладно, я побежала. Спасибо, Дима, за хлеб-соль! – и, глянув на Перчика, хихикнула: – А ты, Толенька, пить кончай. А то любой человек по форме и цвету твоего носа сразу догадается о твоей фамилии. А вдруг ошибется и про другую часть тела подумает? – и убежала, весело похохатывая.

– Все бабы – стервы! – злобно констатировал Перцев, ощупывая свой нос. – Вот так, помогаешь, помогаешь этим безмозглым следователям, а они раз – и… А я что, виноват, что мой нос такую форму имеет?

После ухода следователя друзья помолчали, пока Перчик обувался, а потом Огурцов предложил:

– Может, по чайку?

– А может, по водочке? – с ответной инициативой выступила другая сторона, с надеждой поглядев на друга.

– Не, Толян, не будет водки. Ты ж знаешь, что в морге не пьют…

– Ну да? – ехидно переспросил Перцев.

– Ну… Почти не пьют. По особым событиям разве что. Короче, сейчас подам чай – он уже закипает, – и обсудим твою версию.

Услышав это, Перцев перестал развивать водочную идею, и даже его нос потихоньку принял естественный цвет.

– Вообще-то ты подал неплохую мысль, вернее, версию. Вот слушай: помнишь, года три-четыре назад торговые ларьки той деревни повадились рэкетировать заезжие молодцы из города, дань трясти.

– Да, да, – оживился Перец, – ведь деревня-то сама по себе немаленькая, да и на федеральной трассе стоит.

– Вот-вот! И у населения денежки имелись. Так вот, приехали пару раз, объехали торговцев, мол, дань платить нам будете. Потом приехали в третий раз, за данью. Помнишь?

– Ка-а-а-нешна… – дурачась, пропел Перцев. – Я ведь тогда гинекологом работал и поэтому, как врач хирургического профиля, принимал активное участие в… ликвидации следов антирэкетирской активности. Кстати, все пострадавшие дружно заявили, что сами упали и ударились, что их никто не бил. Потом через месячишко все снова повторилось – и снова им ввалили прилично. Правда, тогда это стало широко известно, но опять же – ни та, ни другая сторона никаких подробностей не сообщала, как менты ни бились. И до сих пор про то молчок. И организовал эту самозащиту Капитан – афганец, десантник. Он ребят учит до сих пор.

– Дело-то хорошее, – сказал Огурцов, – теперь ребята всегда за себя постоять могут, а в наше время это ох как пригодится.

– Вот и пригодилось. Тем более что у них есть еще и Артист!

Да, подумал Огурцов, Артист – это личность. Бывший заслуженный артист Российской Федерации, играл в московских театрах, спился, выгнали, ушел из семьи и покатился по стране. Один раз сидел в колонии, что рядышком с их городком.

– А помнишь, как он на гитаре играл? – словно бы подслушав огурцовские мысли, спросил Перцев.

– Еще бы! – улыбнулся Огурцов. Артист был драматическим актером, но гитара! Гитара была его вторым «я». И вот когда он отбывал срок, то устраивал концерты на летней площадке – когда разрешали, конечно. Там в зоне была сделана для собраний «контингента» сценка, примыкающая к административному зданию. И вот, когда Артисту давали гитару, он садился посреди этой убогой сцены и играл. Играл на обычной акустической гитаре. Играл так, что персонал, густо облепивший открытые окна «Белого лебедя», в открытую плакал, особенно женщины.

– Да, – откликаясь на свои мысли, сказал Огурцов, – это запомнится на всю жизнь.

– Ну так вот, – нетерпеливо сказал Перчик, – ребята в деревне, что посещали его ШДК, тренированные, умеют перевоплощаться. Помнишь, как их Артист учил: мальчики играли девочек и наоборот. Никто не отличал. Даже голоса умели копировать.

– То есть ты хочешь сказать…

– Да! – ответил Перцев. – Сначала их рэкетировали, а теперь они организовали и для себя такой источник дохода. На какие, спрашивается, шиши Капитан купил «РАФ-4»? Старенький, правда, но еще вполне… Слушай, Димка, звони Неделихе, расскажи о наших догадках.

– Да ну, – нерешительно сказал Огурцов, – они что, сами не могут этого понять? Это их работа…

– Звони, звони!

И Огурцов нехотя набрал номер Неделиной. Минуты две он слушал длинные гудки и уже собрался положить трубку, как Наталья ответила:

– Что, Димок, случилось? Новое по трупу что-то?