Читаем chto_neobhodimo_znat_o_mihaile_bulgakove полностью

Здесь Булгаков убедительно передразнивает Маяковского. Тоже ничего общего — Маяковского он ненавидел.

Разумеется, семья Михаила Афанасьевича была дворянской — по образу жизни, образованию, кругу знакомств. Но не следует забывать, что родители Булгакова были дворянами в первом поколении, и иногда это давало себя знать.

Например, потомственный дворянин никогда не будет задирать людей своего круга беспричинно. В нападках он может потерять лицо и действовать подло, — в зависимости от уже не сословных, а личных качеств, — но немотивированные нападения не его стиль. Подобная осторожность в крови, ибо он генетически приучен к тому, что конфликт может закончиться очень быстро и очень печально.

В этом смысле Булгаков делал невозможные вещи. Он, например, просто так вывел в «Белой гвардии» под видом негодяя и труса Тальберга мужа своей сестры Леонида Карума. Карум, кадровый офицер из прибалтийских немцев, был потрясен подобной подлостью, его жена навсегда разорвала отношения со своим братом. На склоне лет Карум написал подробные мемуары, где очень нелицеприятно высказывался о своем умершем шурине. Это было несправедливо и мелко, но вполне понятно. Поступок Булгакова же непонятен. Это шариковский атавизм семинарского хамства. Кроме всего прочего, прозрачная аналогия с Тальбергом в условиях СССР выглядела политическим доносом (там описывалась его связь с германским оккупационным режимом и т. д.)

«Булгаков — популярный актёр». Тоже не следует обольщаться насчет большого сходства: это актёр, играющий актёра.

Карум, кстати, был одним из представителей красного военного масонства. Во время февральской революции он участвовал в аресте генерала Иванова, потом служил у белых, но не был расстрелян в Крыму среди прочих офицеров, а безболезненно перешел на службу в красную армию. Во время уничтожения военных масонов (операция «Весна») он был арестован, и провёл несколько лет в лагере, но, видимо из-за большого градуса ему сохранили жизнь и дозволили жить в сибирской ссылке.

Вероятно, Карум был скользким типом, но это слишком малое основание для того, чтобы подвергать угрозе жизнь своего родственника и обрекать на мучения родную сестру и маленькую племянницу. И к тому же сам Карум ему ничего плохого не сделал.

Между прочим, Булгаков не только писал пьесы, но и играл на сцене. Так что мои слова о социальном гриме булгаковских фотографий это очередное «Галковский как всегда прав». То есть вещь почему-то не замечаемая, но объективно самоочевидная.

III

Булгаков, что вообще характерно для писателей, но для русских писателей редкость, — обладал даром любви, причём, — для русских условий уже редкость необыкновенная, — любви счастливой и взаимной. Нормальной. Он был женат три раза, все три раза по большой любви. Все три жены его очень любили, встреча с Булгаковым была главным событием в жизни этих женщин. Все три были красивы (или, по крайней мере, миловидны), женственны и умны нормальным женским умом. Все три ему очень подходили. Во всех трёх случаях со стороны Булгакова присутствовал элемент некоторого расчета, что нормальной любви (если она есть) только помогает.

«Нормальная любовь» это когда мужчина влюбляется, добивается благосклонности и потом наступает период счастья. Счастье-наркотик длится несколько месяцев или лет, потом отношения переходят в фазу спокойного супружества — семейного счастья с детьми. Детей у Булгакова не было, поэтому наступал новый цикл. Если бы были, он бы конечно остановился на первом браке или втором.

Трудно представить «нормальную любовь», переживаемую Пушкиным, Толстым, Достоевским, Гоголем, Чеховым, Горьким и т. д. Это или секс, или брак по расчёту, или психопатия, или онанистические фантазии, или чёрт ещё знает что, только не нормальные человеческие отношения. Что, повторяю, вовсе не свойственно писателям. Писатель это, по определению, любимец дам и дамский угодник, как оперный тенор или, на наши деньги, рок-музыкант. Но, в отличие от музыкантов, писатели бОльшие рационалисты и прагматики: если нет проблем с психикой или половой ориентацией, они, как правило, «хорошо устраиваются».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология