Что написано пером… Сборник рассказов

Юшков не остался без дела, поступил в Бахчисарайский строительный техникум. Получил диплом и в качестве прораба сколотил бригаду шабашников. Они подвизались возводить особняки, сауны и гаражи на загородных дачах партийных, советских чиновников, деятелей культуры и искусства. В бригаде, по его словам, завелась паршивая овца, испортившая все стадо – бывший уголовник с погоняло Дрын. Он заподозрил в Николае ненасытную крысу, похитившую часть общей казны. Чуть битой не поколотили, едва успел дать деру, выручили смекалка и спортивная закалка

При каждом удобном и неудобном случае, особенно, будучи подшофе, Юшков с гордостью изрекает: «Я – ракетчик!».

У меня сразу же возникает ассоциация с подводником, который ни разу не был на субмарине. Однако, восседая на подводе (телеге) и управляя сивым мерином, считает себя морским офицером-подводником.

Зри в корень!

Прежде у тех старожилов, кто готовился к неизбежной встрече со старухой с косой и переправе через реку Забвения в «долину вечности», головы не болели о приобретении гроба, креста, черного крепа и прочих атрибутов и аксессуаров траурной церемонии. О панихиде, отпевании тогда, в пору воинствующего атеизма, когда церковь, тайно опекаемая агентами КГБ, действительно была отделена от государства, помышляли лишь единицы.

Лишь у некоторых набожных старушек хранилась в горнице библия, висела иконка богородицы. Октябрята, пионеры, комсомольцы, не говоря уже о коммунистах, уверовав в тезис «религия – опиум для народа», были атеистами, не верившими в загробный мир, ни в рай, ни в ад.

Почему же не болела голова о последнем пути туда, откуда нет возврата? Администрация, профком, будь то совхоза, колхоза, любого другого предприятия и учреждения брали на себя значительную часть расходов на погребение своего работника, ветерана труда, пенсионера. Если человек был орденоносцем, ударником комтруда или пятилетки, то и поминки устраивались за счет казенных средств. Мало того, родственникам усопших оказывалась материальная помощь.

В совхозе «Феодосийский» произошел курьезный случай. Сорокалетние ровесники плотник Сергей Реутов и столяр Вячеслав Зарубин подметили, что заведующий хозяйственным двором Егор Васильевич Пантюха отличается излишней доверчивостью и суетливостью. Будучи по темпераменту холериком, имитирует высокую занятость текущими делами, кипучую деятельность. Нередко, не вчитываясь в содержание, подписывает наряды, накладные, платежки.

Однажды после получки, пребывая под «градусом», они решили проучить начальника, слегка покуражиться. В обеденный перерыв заглянули в конторку Пантюхи. Пока тот с кем-то разговаривал по телефону, умыкнули со стола чистый бланк по оформлению заказа на выполнение работы, будь то изготовления окон, дверей для жилых домов, ферм и хозпостроек. Возвратились к расположенному рядом столярному цеху с пилорамой. Наспех перекусили домашней снедью.

Предвкушая последствия и, потешаясь, заполнили бланк. Для них это не составило большого труда, так как подобные заказы нередко поступали к ним на исполнение.

Обычно каждое утро завхоз собирал подчиненных на планерку и давал задание на текущий рабочий день. Причем, не в устной форме, которую, как известно, к делу не пришьешь, а в виде документально оформленных нарядов. По ним в бухгалтерии начисляли зарплату.

– Васильич, надо бы пополнить запасы бревен на пилораме, – Вячеслав отвлек завхоза предложением, а Сергей, уличив удобный момент, подсунул заполненный бланк в стопку на столе начальника.

– Пополним, отправлю в райцентр пару грузовиков, – пообещал Пантюха и с пафосом продолжил. – Товарищи, не бейте баклуши, не валяйте дурака. Чтобы никаких перекуров, дорожите каждой минутой рабочего времени. Как говорят: делу – время, а потехе – час! Если выполните квартальный план, то каждому гарантирую премию в размере пятидесяти процентов от месячной зарплаты.

– Постараемся, постараемся! – послышались взволнованные голоса. Оно и понятно, ведь обычной премии в пять рублей за успехи в соцсоревновании, едва хватало на три чекушки или на четыре бутылки «Вермута».

Удовлетворенный бурной реакцией подчиненных, Егор Васильевич роздал бланки с заказами. Зарубин получил им же заполненный, но подписанный завхозом, бланк.

– Сработало, номер удался! – выразил общий восторг плотник, когда они возвратились в цех. С азартом, не мешкая, взялись за работу. Подобно пожарной сирене взвыла пилорама, острыми зубьями пил вгрызаясь в сосновое бревно и превращая его в брус. Из-под пил посыпались свежие смолистые опилки.

Ко второй половине дня гладко оструганный гроб и крест были готовы. Оставалось обить деревянное ложе и крышку черным крепом. И с этим привычным делом плотник и столяр управились быстро.

Во втором часу пополудни на пилораму и столярный цех наведался Пантюха. Он придирчиво оглядел гроб, крест и похвалил:

– Молодцы мужики, сразу видно, что дело мастеров боится

– Это как раз тот случай, когда волынку не потянешь, покойник ждать не будет, – заметил Вячеслав.