Что изволите?

Но за это ее упрекать как раз и не стоит! – сжалился Федор. – Там всем было очень тяжело! Гагарин лишь один виток сделал, но о своих подлинных ощущениях он нам так и не рассказал. Не напрасно же всё засекретили! А когда летал Титов, с Земли уже через несколько витков заметили, что он стал односложно отвечать на вопросы, а к концу суточного полета и вообще безвольно склонил голову на бок. Тогда обеспокоенные товарищи на Земле попросили Титова без всякого кодирования сообщить о своем самочувствии. Германа хватило лишь на одно слово, не совсем приличное! И оно исчерпывающе объяснило его состояние!

– Да что об этом рассуждать! – неожиданно возбудился Фёдор. – Невесомость буквально по стенкам размазывала всех первых космонавтов, зажатых в теснейшей шаровидной капсуле… Потому и Терешкову не стоит упрекать, что в том полете смогла лишь выжить, не более того! Да и героя ей присвоили вполне заслужено! Хотя бы потому, что в роли подопытного кролика основательно натерпелась! Тогда всех первопроходцев делали героями, а она была среди них, среди первых! А все мои претензии к ней относятся уже к поре ее долгой-долгой деятельности после полета! – Федор подбирал как можно точнее слова своего обвинения, о котором никто и никогда не узнает. – Так вот, более полувека она где-то там, наверху, пряталась от нас, а чтобы совсем ее не забыли, в памятные дни показывалась на трибунах или «Голубых огоньках». И всё!

На всякий случай Федор опять стал припоминать всё, что знал о Терешковой, но, так и не обнаружив ничего, противоречившего первоначальному мнению, решительно изрёк, словно доказывая кому-то:

– Так вот! За все эти годы я не слышал ни одного слова благодарности в адрес Терешковой! Ни от кого! Ни по какому поводу! Никто так и не вспомнил ее добрым словом. Это очень важно! Это очень показательно! Поскольку, знаю точно, если бы она сделала людям, хоть что-то полезное, молва бы ее не забыла! Люди добро долго помнят! И даже преувеличивают его, воспевая без меры! А с Терешковой получилось наоборот! Будто ее вообще не стало после полета! Только официальные сообщения: поехала, открыла, возложила… Никто ее достойных дел не знает, никто ее дел не помнит! Мне самому неудобно, но не мог я этого не знать! Хотя бы потому, что до сих пор интересуюсь космосом и всеми космонавтами. Их на планете более шести сотен, но о многих могу такое рассказать… Впрочем, теперь я не о них. Странно, ведь даже уборщицу (не слишком редкая и, тем более, совсем непочетная должность) большинство людей вниманием не обделят, если добросовестная, если аккуратная, а тут – столь высокие, столь заметные посты… А если учесть и огромный круг общения по должности, то она вообще должна купаться во внимании, быть на виду… Но этого не было и нет! Так в чём же ее секрет? Подозреваю, что после полета она жила как раз по тому самому принципу – что изволите? Мол, куда ни поставите, буду имитировать что надо, хотя понимаю, что ни на что не гожусь. Так и жила для себя, не напрягаясь даже на тех должностях, которые занимала.

А действительно, куда ее можно пристроить, чтобы соответствовала своим многочисленным званиям? Для космоса она – бесполезна! А чему еще ее учили? Ничему! Неумеха! Вот и получилось, что руководить людьми – она не способна! Руководить производством – тем более не в состоянии! Там ведь нужно быть широким и отнюдь не липовым специалистом! Производственные проблемы звездой героя не разрешишь! Вот и шла бы опять в ткачихи, где что-то понимала и умела! Народ не только бы понял, но и одобрил, даже зауважал бы! Так нет! Работать ткачихой ей стало зазорно! Она ведь уникальная! Ее же в космос возили! Лучше уж быть бесполезной, но соответствовать образу великой. Так и приятнее, и выгоднее! Всегда красивый костюм, аккуратная прическа, ухоженность, каждое слово по бумажке, неприступность, сдержанность и показная аскетичность… А сама на «Чайке» разъезжала! У нее один расход бензина по паспорту – 28 литров на сотню! А еще шофер! Это вам не скромная жизнь ткачихи! Ну и много ли проку от нее нормальным людям?

«Вы предлагаете мне, узнаваемой во всём мире, представлять страну, представлять советских женщин, представлять вас, чиновников, в разных странах, на трибунах, на телевидении? Я согласна, если меня не обидите… Я согласна делать вид, будто тружусь, не покладая рук, во имя своего народа! Согласна изображать заботу обо всех советских женщинах, о наших героических матерях и труженицах! Только я-то понимаю, что вы и сами для них не собираетесь даже пальцем шевельнуть! За это, как раз, не переживайте! Я стану лишь имитировать деятельность, но вас, меня пристроивших, никогда не потревожу! Отдыхайте, уважаемые!» – так, пожалуй, рассуждала наша звездная героиня тогда. А сегодня она и не рассуждает! Сегодня она живет уже привычкой.