Что я видел. Эссе и памфлеты

Мы не будем рассказывать здесь об общеизвестных подробностях. Вот то, о чем не известно широкой публике. Палачей было четверо, только двое из них совершали казнь. Третий оставался у подножия лестницы, а четвертый был на повозке, которая ожидала в нескольких шагах от эшафота и должна была отвезти тело короля на кладбище Мадлен. Одеты они были по революционной моде: в короткие штаны и шляпы, украшенные огромными трехцветными кокардами. Палачи не обнажили головы даже во время казни, и также, не сняв шляпы, Сансон поднял отрубленную голову короля и в течение нескольких минут держал ее, чтобы показать толпе, заливая эшафот кровью монарха. В это время его слуга или помощник отвязывал то, что называли ремнями; и пока толпа осматривала по очереди одетое, как мы говорили, в белое тело короля, со все еще связанными за спиной руками, и голову, чей мягкий и благородный профиль вырисовывался на фоне темных деревьев и мрачного Тюильри, два комиссара коммуны, которым было поручено присутствовать на казни короля, громко разговаривали и смеялись в карете мэра. Один из них, Жак Ру, показывал другому на толстые икры и живот Капета⁶.

Люди, окружавшие эшафот, были вооружены только саблями и пиками; ощущалась сильная нехватка ружей. Большинство было в круглых шляпах или красных колпаках. Несколько взводов конных драгун в форме там и сям затесались в эту толпу. Целый эскадрон этих драгун принимал участие в сражении на террасах Тюильри. Так называемый Марсельский батальон занимал один из флангов.

Гильотина – с каким отвращением я всегда пишу это ужасное слово – показалась бы сегодня ужасно сконструированной знатокам своего дела. Нож было просто-напросто подвешен на блоке, расположенном в середине верхней перекладины. Этот блок и веревка толщиной с большой палец – вот и все устройство. Нож был не слишком тяжелым, небольшого размера и с изогнутым лезвием, что придавало ему форму головного убора венецианских дожей или фригийского колпака. Не было предусмотрено никакого навеса, чтобы укрыть голову венценосной жертвы и в то же время направить ее падение. Вся эта толпа могла видеть, как скатилась голова Людовика XVI, и только благодаря случаю, может быть, из-за того, что небольшие размеры ножа снизили силу удара, она не вылетела из корзины и не упала на мостовую. Это ужасное зрелище, впрочем, можно было частенько наблюдать во время казней в период Террора. Сегодня убийц и отравителей казнят намного более пристойно. Гильотину весьма «усовершенствовали».

Длинный ручей крови стекал с подмостков на мостовую в том месте, где упала голова короля. Когда казнь была закончена, Сансон бросил толпе королевский редингот из белого мольтона, и тысяча рук тотчас же разорвала его на клочки. Scinderunt vestimenta sua⁷.

Какой-то мужчина протянул руки к эшафоту, три раза зачерпнул кровь и разбрызгал ее над толпой с криком: «Пусть эта кровь падет на наши головы!» Подобные чудовищные сеятели и вызывают революции. Они сеют будущие бедствия и катастрофы, и полтора века спустя грядущие поколения с ужасом видят, как прорастают жуткие семена, брошенные ими в почву.

Все эти вооруженные люди, называемые волонтерами, продефилировали вокруг эшафота и обмакнули свои штыки, пики и сабли в крови Людовика XVI. Никто из драгун не последовал их примеру. Драгуны были солдатами.

О! Как подавлены и опечалены были бы основатели монархии и сколько горьких мыслей посетило бы их августейшие головы, если бы они могли сквозь века различить мрачный силуэт будущего! Если бы они знали! Если бы могли увидеть в дальней исторической перспективе то, что происходит с нашими начинаниями, нашими учреждениями, нашими империями, нашими мечтами; то, что общественные площади делают со статуями королей; то, что народ делает с коронами; то, что эшафот делает с тронами; то, что толпа может сделать с человеком; какой упадок сменяет величие; какая мерзость и убожество внезапно завершают длинную череду величия и славы; и какая ивовая корзина может встать в ряд к шестидести гранитным саркофагам!