Что будет дальше

Вот теперь я знаю то, о чём открыто не говорила его мать. Я держалась за тонкую нить того, что никогда с нами не произойдёт. То, что так размыто радовало моё воображение не приобрело чётких границ, и мы всё потерли. Мы потеряли буквально «нас», и ноющая физическая боль от осколков кажется просто царапиной в сравнении с тем, что раскололось внутри. Белоснежная кухня никогда не была такой ужасающей — разбитые кружки, рассыпанное сдобное печенье, кровь, перевёрнутый стул… Дальше нельзя.

Он будет прижимать меня так сильно, что мне даже станет душно. Я буду знать, что он не спит, но мы не произнесем ни слова до утра. Я знала, что это последний раз в нашей жизни, когда мы засыпаем вместе.

«На столике чай, печения сдобные,

В серебряной вазочке драже.

Подобрала ноги, села удобнее,

Равнодушно спросила: «Уже?»

Протянула руку. Мои губы дотронулись

До холодных гладких колец.

О будущей встрече мы не условились.

Я знала, что это конец.»19

XVII

Я практически не спала всю ночь и, с ранним восходом солнца, поднялась, собрала свои вещи, словно меня никогда здесь не было и уехала, представляя, как утром Артём проснётся и подумает что-то вроде «Как всегда… ушла.» Домой я прихожу совершенно разбитая, падаю на кровать, и засыпаю до первого телефонного звонка. Я кинулась сонная за телефоном, как в припадке, подсознательно желая увидеть конкретное имя… но тщетно. Я знала, что в этом нет никакого смысла.

— Агата, за тобой заехать? — Альфит с Мариной уже едут на тендер. Артём тоже там будет, но приедем мы уже не вместе. Не вместе и не вместе — во всех пониманиях этого слова.

— Вы подождёте меня снова?

— Полжизни?

— Именно.

— Конечно, лучше остаток на весле, чем всю жизнь в грусти! — даже в разбитом состоянии мне хватает сил, чтобы оценить его юмор. Обожаю этого татарского остряка. Накидываю на себя, поглаженное на вешалках, платье и надеваю туфли, беру свое бордовое пальто, брызгаюсь духами и выхожу. Макияж успею нанести в машине.

— Так, так… Мы ждём подробностей. — Марина поворачивается назад и не заводит машину, ожидая моего рассказа.

— В каком смысле?

— Я о том, что у тебя на щеке. — Смотрю в зеркало машины и понимаю, что на скуле у меня шрам от вчерашнего пореза осколком.

— Нет, скажи, ты, в отличие от нас, живёшь в каком-то боевике? Или кого-то убиваешь на досуге?

— Уже убила, Альфит.. — любовь. Представляю, как удачно подтверждаю шрамом, сложившееся обо мне, впечатление бунтарки на открытии «Мезона». И меня это, по правде, очень смешит со стороны. Надеюсь, сегодня всё пройдет без инцидентов. Хотя, мне ли чего-то уже бояться?

Мы выходим из машины, и я снова попадаю в мир красивых платьев, но сегодня прохожу мимо, даже не обращая внимания, на их тени. Я неброско пытаюсь найти только одну фигуру, но пока безрезультатно. Вижу, как Виктор непринужденно общается с людьми за столом возле больших колонок.

Его появление вызывает у меня удивление, так как «Инвест Стройкомплекс» сняли с тендера, и сегодня будет выступать наш партнёр. Но, видимо, Виктор уже не мог не прийти — на кону сто восемьдесят пять миллионов. Он одет в пудово-розовую рубашку с расстёгнутой верхней пуговицей. Цвет его рубашки вызывает у меня восторг, вспоминая наш давний разговор. Он ловит меня взглядом и улыбается, как маленький. Направляюсь в его сторону.

— Это что, коньяк? Какая скука, ты что, подстраиваешься под местный колорит? Где твои шахматы? — он смеется с моей шутки и заказывает мне коктейль.

— Сегодня мы играем не фигурами.

— Виктор, я думаю, мне стоит сказать тебе..

— Агата, я всё знаю.

— Что? — конечно, как я могла сомневаться?

— Ну ты правда считаешь, что я так глуп, чтобы не видеть, что происходило с тобой последние несколько месяцев? Я с нетерпением ждал, когда ты примешь своё решение. Не то, чтобы я сомневался в тебе, но всё-таки твой… мужчина тоже был частью этой игры. — меня передёргивает на словах «твой мужчина».

— И ты молчал?? Всё это время ты просто молчал и продолжал рассказывать мне все свои ходы?

— Мне нравилось смотреть за твоими мучениями, в хорошем смысле. Ты стала очень сильной за всё это время. Более того, я доверял тебе… и не ошибся. И я этому очень рад. — если начальник доверяет мне больше, чем тот, с кем я хотела провести остаток жизни, я снова убеждаюсь, что сделала правильный выбор. — Кстати, тебе идут шрамы. — он смеётся и показывает мизинцем от бокала коньяка на мою скулу. Мы вместе поддаемся хорошему настроению, и я даже не спрашиваю о том, переживает он или нет.

Как бы сказал Виктор: «здесь два выхода». И в данном случае первый — «один шах» до победы, второй — мы уже давно идём по новому плану, и проигрыш не существует в пределах его бизнеса. Единственная компания, которой немало заинтересован заказчик — это компания Артёма. Прошло уже несколько заурядных выступлений, и всё это мероприятие начинает вызывать во мне скуку.