Читаем ЧП районного масштаба полностью

– Да черт с ним, с примером! Одним словом, не может человек просто так в райком полезть. Когда говорят: «Спьяну взбрело», – это неправильно – пьяный делает то, что у трезвого в голове уже было. Почему раньше ребята на стенах звезды рисовали, а теперь «Спартак» – чемпион» пишут? Я сам болельщик, но если у всех пацанов вместо голов футбольные мячи будут, дело добром не кончится. Эти хулиганы – звоночек всем нам. Помните, я на бюро по поводу годовой сверки говорил, что мы больше с цифрами да со справками, чем с людьми работаем. У нас две графы: молодежь союзная и молодежь несоюзная, а молодежь-то она разная! Когда итоги соревнования в городе подводят, с чего начинают? С роста рядов. Что ж вы, спрашивают, при такой базе роста такой маленький прием дали? И слова-то какие – «база роста», словно склад запчастей…

– Алексей Иванович! Вернемся к нашим хулиганам, а то я на спектакль опоздаю, сегодня как раз «Преступление и наказание», – сработал на публику Полубояринов.

– Я ж об этом и говорю! В комсомол мы принимаем, будто главное – билет выдать и взносы собрать вовремя. А кто, что – дело десятое.

– А тебя никто не заставляет неподготовленную молодежь принимать! – привычно возразил Шумилин.

– Это ты сейчас так говоришь! – усмехнулся Бутенин. – А когда тебя в горкоме за пушистый хвост возьмут, мы другое слышим. Одним словом, ходишь за каким-нибудь разгильдяем и просишь: «Вася, пойдем в комсомол…» Или еще пример: как весна, десятиклассники на бюро косяками идут: мол, «хотим быть в передовых рядах советской молодежи». А где же вы раньше, голубчики, были, пока вам комсомольская характеристика в институт не понадобилась? Потребительство, оно не только к барахлу относится…

– Ну, это проще всего – на людей рукой махнуть, – наставительно возразила Гуркина. – Я на съезде с одним парнем познакомилась, представляете, пять лет назад он был трудным подростком! Комсомол перевоспитал.

– Да поймите вы, – сжал кулаки Бутенин, – если бы мы правильно воспитывали, перевоспитывать не нужно было! Раньше, отец мне рассказывал, если парня в комсомол не принимали, он руки был готов на себя наложить. За великую честь считали! А сейчас некоторые бравируют тем, что не в комсомоле. Мол, не такие, как все. Мы коммунистический, понимаете, коммунистический союз молодежи! Пусть наш союз будет меньше, да лучше, пусть к нам просятся, мечтают получить билет, а мы будем выбирать лучших. Были же когда-то кандидаты в комсомол!

– Ты, Леша, ревизионист! – раздумчиво произнес Полубояринов.

– Правого толка, – согласился Бутенин.

– Почему правого? – оторопел Максим.

– Потому что прав! Ты вот, Светлана, говорила: мы теперь никаких мест не займем, грамоты получать не будем… А их у нас и так уже вешать негде. Как у моего деда вся изба картинками из «Огонька» оклеена. А я ведь, Коля, от ревизионной комиссии и в других районах бываю…

– Я же говорил – «ревизионист»! – встрепенулся Полубояринов.

– Максим! – поморщился Шумилин.

– Одним словом, – продолжал Бутенин, – в других райкомах с наградами, может, и пожиже, но ребята там живые какие-то. Даже по лицам видно! А то я иной раз на нашего инструктора Цимбалюка погляжу: у него и глаза-то оловянные…

– А хулиганы-то здесь при чем? – окончательно запуталась Гуркина.

– А при том! Одним словом, если б они комсомол уважали, в райком не полезли бы.

– Разговор на уровне «Ты меня уважаешь?», – поддел Полубояринов.

– Я знаю, Максим, что ты остроумный, но я хочу, чтобы вы меня поняли: эти хулиганы где-то учатся или работают, а там ведь есть первичная организация. Вот о чем нужно думать! А, может быть, они и сами комсомольцы. Делать что-то необходимо сейчас, пока случайность в закономерность не превратилась.

– Ты мрачно глядишь на молодежь, Леша, – констатировал Полубояринов.

– Я, Максим, гляжу трезво. И ты меня, Коля, понять должен: сам же все время с подростками возишься!

Члены бюро замолчали. Было слышно, как за окном по переулку проезжают редкие воскресные автомобили. Шумилин понимал, что от него ждут решения.

Перейти на страницу:

Похожие книги