Читер

По заасфальтированной дороге с двухсторонним движением ехало три машины. Свет их фар сливался со светом уличных фонарей и выдавал движение колоны. Дорогу окружали с одной стороны, тонущие в темноте, двадцатиэтажки, а с другой трамвайная линия и за ней невысокие серые дома, еле заметные в темноте. Первым ехал черный с белыми дверями милицейский джип ЭОМ 3, за ним два темно-синих фургона и замыкал колону серебристый милицейский Бирельс с выключенными сиренами.

В фургоне было сумрачно. Тусклая лампочка под потолком еле освещала шесть здоровых милиционеров, сидящих на скамейках у стен. Всем им было около тридцати, но лица почти у всех были покрыты, помимо щетины, морщинами. Несмотря на это, лицо каждого правоохранителя светилось от радости. На каждом был надет поверх камуфляжной формы бронежилет с выпирающими кевларовыми пластинами, и каждый держал при себе потрепанный временем автомат Калашникова — Акм74/2у.

— Э-э-эх! Как люблю клубы…. Ну, что парни повеселимся сегодня? — спросил, улыбаясь, рыжеволосый милиционер с длинными бакенбардами у остальных.

Милиционеры одобрительно захихикали.

— Спарки, смотри, не перестарайся, как в прошлый раз. А то начальство и мы задолбемся тебя отмазывать, — ответил с серьезным выражением лица старший правоохранитель, сидящий у задних дверей фургона.

Рыжеволосый перестал улыбаться. Ему показалось, что он сказал, что-то лишнее, но его оппонент тут же добавил, уже веселым тоном:

— Ладно, не сцы. Сегодня найдем кого помять. Эти говнюки в клубе получат по первой программе.

— Да блин, представьте блин, как мы им вечеруху то наломаем, — добавил милиционер с коротко постриженной кирпичеобразной головой и толстыми губами, сидящий у стенки кабины.

Каждый из правоохранителей на какой-то миг задумался о чем-то своем — то ли о том кого они будут „тревожить“ или как вечеруху будут „наламывать“.

Фургон подскочил, очевидно, проехавшись по яме, а затем начал круто поворачивать.

— Вот, черт! Копейченко, кто тебя за руль посадил? Ты ж, блин, не в формуле 1,- спросил рыжеволосый у водителя через небольшое окошко в стене.

Но ответ он так и не получил, так как громко заработала рация в кабине водителя:

— Это, старший лейтенант Судаков. Мы уже почти на месте, так что одевайте свои гандоны на морды и вперед!

Правоохранители, ворча и толкаясь локтями в тесноте, начали надевать на головы черные маски с прорезями для рта и глаз. В этот момент фургон затормозил и, сидящий уже в маске оперативник открыл задние дверцы. В середину фургона ворвался свежий и прохладный воздух. Милиционеры по одному начали выпрыгивать на заасфальтированную площадку, стуча каблуками черных ботинок об асфальт. Прямо перед ними был большой многоэтажный дом с обложенными плиткой стенами, который угрюмо навис над правоохранителями. Свет горел только в некоторых окнах. Они пошли в сторону кабины фургона, но тут же с криком „Работаем!“ побежали вперед. Сделать это их заставило происходящее на крыльце клуба.

Клуб представлял собой одноэтажное здание, правда, сам он находился в подвале этого здания. Сверху было только его крыльцо из нескольких ступенек площадки перед большой железной дверью, над которой горела вывеска „Леденец“. За дверью было помещение с кассой, постом для охраны и лестницей вниз.

Несколько сотрудников в гражданском, из ранее подъехавшего джипа, ловили выбегающих из клуба людей. „Стоять — ОБЛОМ! Стоять — милиция! Куда! Все назад в клуб! Лови их! Лови! Вон еще один побежал! Лови его!“ — кричали они. Несколько ОБЛОМ'овцев устремились в темноту за убегающими людьми.

„Вперед! Вперед! Блокируем их!“ — заорал Спарки, стремясь ко входу в заведение.

Подоспевшие сотрудники, вломились в клуб. На первого вошедшего милиционера в маске набросилась ярко накрашенная девушка в синей куртке и джинсах, пытаясь проскочить через него.

— Пусти-и-и! Пусти! Он бьет всех без разбора! Выпустите меня! — громко кричала она взахлеб.

Но тот прервал попытку девахи, пнув ее прикладом в грудь. Девушка, хрипя, отлетела в сторону, упав на парня, который также рвался вон из клуба.

— Что, наркоманка, галюны отлавливаешь? А ну стоять всем! — рявкнул правоохранитель.

— Суки, куда ломитесь! Всем стоять — это ОБЛОМ! — заорал другой правоохранитель, хватая за шиворот парня, и разворачивая его к стене.

— Нет, пустите! — кричал он в ответ.

Милиционер, прижав того к стене, навалился на его спину сверху локтем и, давя весом, ладонью, что было сил начал шлепать по его телу, проводя обыск. От каждого хлопка парня подкашивало ниже к полу. Другие оперативники стали, заграждать лестничный проход, не давая выйти остальным клабберам. Началась жуткая суматоха.

Максим сидел в джипе ЭОМ 3 на кресле рядом с водителем. На нем был серый костюм. А за рулем был его сотрудник в форме — старший лейтенант Николай Судаков. У обоих были очень обеспокоенные лица. Они вслушивались в переговоры оперативников, доносящиеся из рации, встроенной в панель приборов автомобиля. У Максима кончилось терпение, и он схватил микрофон рации:

— Что у вас там происходит?

Сквозь шипение послышалось.