Читер

Максим был знаком с ним совсем немного — когда-то приходилось избавлять Руслана от срока. Но сколько он его знал — Салыгин всегда был крепким атлетом, а теперь перед ним лежало распухшее тело с выпирающим в потолок животом, словно у беременной женщины. Правоохранитель, опуская пистолет, с сочувствием глянул на его лицо.

Руслан снова громко застонал, сжимая в ладонях простыню. Его веки при этом ритмично задергались, но так и не открылись.

"Сюда…. Иди ко мне…" — вдруг послышался шепот за спиной Максима.

Песчаников резко обернулся, выставив в направлении открытой двери в коридор пистолет. В коридоре никого не было. Но полковник был уверен, что женский голос донесся именно от туда.

Максим, держа наготове пистолет, вышел обратно в коридор. Осмотрелся — никого.

Он пошел к дежурному посту.

Как-то совершенно случайно его взгляд упал на табличку на дверях его лечащего врача, мимо которых он сейчас проходил. Там было написано: "КМН, профессор Романин Иван Васильевич".

"Вот те на! И никакого тебе Пипецкина!.. А ведь его кабинет был именно здесь — я точно помню! Кто же меня тогда лечил?.. Как это вообще возможно? Что за бред? Что за бред вокруг твориться?!.. Ладно…. Ладно…. Спокойно…. Пошли дальше", — вспыхнуло потрясающее открытие в голове полковника.

Возле сестринского поста было особенно много разбросанного инвентаря. На полу лежала настольная лампа. Она часто мигала прямо в лицо Песчаникову, при этом клацая. Над постом не горело несколько ламп в потолке. Там свет падал на соседнюю стену из-за угла коридора.

Вдруг в этом промежутке появилась тень женщины с по-змеиному развевающимися волосами. Тень падала из-за того же угла (за которым был источник света) и быстро исчезала (словно кто-то уходил за поворотом).

"Ей! Стоять!" — заорал Максим и кинулся вдогонку.

Он выскочил за угол, но там опять никого не было. Лишь большая белая дверь душевой, в метрах пяти от него негромко захлопнулась.

Правоохранителя пробрал страх еще больше — уж как-то чересчур нереально это произошло.

Он взвел на дверь ствол пистолета и медленно пошел к ней. В его руках и коленках появилась дрожь. Дойдя до двери, милиционер осторожно взялся за ручку, чуть присев. В этот миг он услышал за дверью какие-то непонятные звуки — похожие на бульканье.

"Что это?.." — со страхом подумал Максим.

Он попытался вспомнить, с какой стороны от входной двери находится выключатель света, ведь днем он был здесь в душе. Милиционер решил, что с лева. Он открыл дверь. Трапециевидная полоска света скользнула по темно-коричневой плитке внутрь, рассекая мрак. Звук «бульканья» стал намного отчетливее. Он доносился из темноты, и, казалось, был совсем рядом. Его сердце застучало еще сильнее, а грудь словно оказалась зажатой в тиски, которые все больше сжимались от напряженного ожидания атаки.

Правоохранитель нащупал выключатель и включил свет. Душевую залило ярким светом, но Максим, ни капельки не сощурился. Все пять душевых кабинок были открыты и пусты. Никого не было. Только в единственном умывальнике с зеркалом на стене булькала вода.

"Черт!" — облегченно выругался правоохранитель.

Он разогнулся и опустил оружие.

Милиционер подошел к умывальнику. В широкой белой емкости из мутной воды вырывались пузыри. Он взглянул на себя в зеркало. Его лицо выглядело измученным, а на лбу проступал холодный пот.

"Во блин! Донюхался что ли?" — сказал он сам себе и, сунув пистолет за пояс, открыл воду в кране.

Максим набрал в сложенные ладони воды и хотел умыться.

Две бледные женские руки резко выскочили из мутной воды, разбрасывая брызги, и обхватили его шею. За ними показались из воды черные волосы на чьей-то макушке. Правоохранитель только успел громко вскрикнуть, прежде чем его голова оказалась погружена в воду. В темной воде сквозь тучу пузырей он видел, как женщина с длинными развевающимися косами и полностью черными глазами тянула его на себя. На себя, где водное пространство, казалось, было неограниченным по сравнению с размерами умывальника.

Что-то с силой дернуло Песчаникова назад. Его голова вырвалась из воды, но руки женщины по-прежнему не отпускали его шею. Тело стало обжигать со всех сторон. Максим с ужасом заметил, что горит. Его испепелял столб огня прямо у него за спиной.

Он заорал с неистовой силой. Женщина снова погрузила его голову в воду…

— Я боюсь. А вдруг ничего не получится? Вдруг ты ошибаешься? — спросила Сезанна.

Она стояла у стеклянного стола в баре пентхауза вместе с Машей, Кристиной и Игорем.

— Послушай, Маша, это, в самом деле, похоже на самоубийство — оставаться здесь, — подлила масла в огонь Кристина.

— Не переживайте. У нас все получится. Более подходящего случая больше может и не быть. Главное что бы мы все четко сыграли свои роли. И ты Игорек не подвел, — спокойно ответила Мария, возложив руку ему на плече.

Парень ничего не ответил. Он чувствовал, как на нем начинает замыкаться крест событий, происходящих в пентхаусе, — и ему это совсем не нравилось.

— А как мы будем знать, что он мертв? — задала новый вопрос Кристина.