Читер

«Субординация будет нарушена, наступит кратковременная анархия. Начнется война группировок, обладающих препаратом б-12, одна из которых со временем вытеснит все остальные и захватит власть. В итоге, установится диктатура. Мария хочет выиграть эту войну, не дав ей начаться: захватить власть, но при этом почти избежать жертв».

— Почему же так происходит? Ведь можно все как-то устроить по-другому, сделать людей приблизительно равными? Почему она не думает о счастье?

«Такова природа человека. Кто-нибудь всегда откажется от равенства, захочет прийти к власти и сделает это, пойдет по чужим головам, если только у него появится такая возможность».

— А зачем это Марии?

«Если она этого не сделает, то станет одной из многих, пусть и самой первой. Возможно погибнет в гражданской войне. А в случае успеха операции начнется культ ее личности, всеобщее обожание, слава, а также удовлетворение собственных амбиций».

— Ну, предположим, я могу сделать тоже самое, только завершить все это, скажем, всеобщим равенством, при котором экономические блага будут распределяться по заслугам и принесенной пользе?

«Именно так и будут развиваться события, если Мария погибнет, а Кристофер — изобретатель вещества — выживет. Все зависит от того человека, который первым начнет распространять «б-17»

— То есть, для того чтобы спасти Мир нужно убить одну единственную девушку? И больше делать ничего не надо, этот Кристофер сам все устроит?

«Если оценивать только твои действия, то да, от тебя больше ничего не потребуется»

— Так, — я задумался — неужели Мария не могла более тщательно продумать операцию и не хромать с ее реализацией? Неужели не представилось ни одной реальной возможности убить меня?

«В тот момент, когда была возможность, она еще не созрела для становления и исполнения своих целей. Требовалось время для осмысления. Теперь Мария уже все прекрасно осознает. Результаты покушения проанализированы, и следующее нападение будет продумано идеально».

— И когда же оно произойдет?

«Через два дня»

— Я подготовлюсь.

Нужно где-то спрятаться, все обдумать, составить себе план действий: в каком-нибудь околотке тянуть время. Причем место должно быть надежное и недоступное для атаки. Это сложно. Где бы я ни был, Мария найдет меня при помощи Системы.

Я покинул сквер и дошел до стоящего соседней улице авто с шашечками.

— Шеф, на ЖД вокзал и быстро! За скорость заплачу вдвойне.

— Садись, — пятидесятилетний «папик» на жигулях был рад очередному клиенту.

Мы тронулись. Мимо в последний раз проплывали знакомые с детства очертания города. Собственно, мой выбор легко обосновать. Я отправлялся в Москву.

По моим представлениям, там достать оружие, нанять телохранителя или даже киллера намного проще, чем это сделать в моем родном провинциальном Ульяновске. Москва казалась мне именно тем местом, где будет проще организовывать сопротивление.

Я был в розыске, но, на мое счастье, так сложилось, что мои имя и фамилию оперативники не установили: звонок был произведен с телефона-автомата. Единственное, что имелось у УВД — это запись моего голоса, и довольно общие приметы внешности, по которым даже не получится составить достойный фоторобот. Ищи ветра в поле.

С деньгами, я мог себе позволить лететь самолетом, но ради решения серьезных вопросов придется, во-первых, выспаться, а во-вторых, успокоиться. Успеть сделать все это за пару часов полета я не мог. Получалось, что поезд был самым безопасным вариантом.

Это — железнодорожный вокзал города Ульяновска. Тут, как всегда, шум и гам. Кругом люди с сумками и баулами. Все куда-то торопятся, на лице каждого озабоченность.

— Будьте добры. Любой билет до Москвы на ближайшее время. Желательно купе, — сказал я.

— Следующий поезд только через пять часов, — девушка устало смотрела на меня сквозь стекло билетной кассы, на котором были намалеваны буквы. Белые буквы. Мне пришла в голову одна мысль. Я отошел в сторону и одними губами сказал:

— Как мне уехать в Москву на поезде? — я уже не утруждал себя формулировкой четких вопросов. Система могла интерпретировать и вполне бессвязные фразы. Вместо старой надписи, указывающей время работы, на стекле кассы появилось следующее:

«Поезд Москва-Лхаса. Через десять минут, пятая платформа, десятый вагон. Двадцать тысяч рублей проводнику».

— Коррупция даже в поездах?

«Да»

Проводник оказалась женщиной. Посмотрев по сторонам, она сложила деньги во внутренний карман темно-синего пиджака и отвела меня к моему месту. Тут я впервые увидел своих попутчиков. Пора отпусков уже кончилась, и вагоны были полупусты. В моем отделении и вовсе было всего два человека. Наверное, эти типы уже наскучили друг другу. Новый собеседник должен оказаться для них хорошей новостью.