Читая Маркса...

Иногда эта конкретизация дается одновременно с обобщением: июньское восстание 1848 г. объединило «одним общим лозунгом спасения собственности, религии, семьи и общества все фракции господствующих классов – земельных собственников и капиталистов, биржевых волков и лавочников, протекционистов и фритредеров, правительство и оппозицию, попов и вольнодумцев, молодых блудниц и старых монахинь»[89]. Обобщение значительной емкости – «все фракции господствующих классов» – должно быть конкретизировано читателем. В смысле теоретической правильности и глубины мысль Маркса отнюдь не пострадала бы, если бы обобщение осталось без конкретной расшифровки. Но доступность текста, его усвояемость для читателя, возможность его сотворчества с автором, – а к этому в конечном счете и сводится весь процесс усвоения – пострадали бы значительно, особенно у читателя, начинающего знакомится со сложной теоретической литературой. Конкретизация же Маркса, как и всякая подобная конкретизация, носит в себе элементы художественности, ибо указывает отдельные, заполняющие понятие явления в порядке образа, а не прямого непосредственного значения. Важны не попы и вольнодумцы; молодые блудницы и старые монахини как таковые – они важны лишь как представители типов различных, с виду даже противоположных группировок правящих классов. Их видимая противоположность – крупный биржевой делец-волк, и вдруг какой-то лавочник, монахиня и блудница, поп и вольнодумец – лишь подчеркивает единство их классовой основы, сплочение в борьбе против революции за сохранение «священной собственности». Еще пример – высокая степень обобщения понятия, «меновое отношение товаров в понимании фритредеров» таким же образом конкретизировано Марксом: предварительно Маркс напоминает, что, в то время как меркантилисты переносят центр тяжести на качественную сторону стоимости, на денежный эквивалент товара, «современные торгаши фритредерским товаром» должны сбыть его за любую цену и сосредоточивают свое внимание на количественной стороне относительно формы стоимости. «Следовательно, для них и стоимость и величина стоимости товара существуют лишь в том выражении, которое они получают в меновом отношении товара, т.е. лишь на столбцах текущего прейскуранта товаров»[90]. Столбцы текущего прейскуранта взяты опять-таки как образ, конкретизирующий обобщение и важный не сам по себе, в своем прямом значении, а лишь как типовой представитель той конкретности, которая представляет собой содержание обобщения. Профессиональная обязанность «шотландца Маклеода» заключается в том, «чтобы разукрашивать возможно большим количеством учености рутинные представления банкиров Ломбард-стрита»[91]. Ломбард-стрит – улица Лондона, улица банков, местопребывание крупной буржуазии. Но ясно, что улица эта важна не сама по себе и что не только о населяющих ее банкирах в непосредственном и прямом смысле идет речь, а также о всех подобных им крупных буржуа, банковых дельцах эпохи промышленного капитализма. Яркое упоминание о каких-то конкретных банкирах, конкретных до определения их адреса, дано в художественном порядке для заполнения обобщения «крупная буржуазия». Характерно, что в отличие от приведенных выше случаев самое обобщение не дано параллельно его художественной конкретизации, но окружающий контекст таков, что обеспечивает читателю возможность сотворчества, указывает ему путь к обобщению. «Г-н профессор Рошер» сделал неправильный вывод относительно производительности труда; неправильность проистекала оттого, что процесс труда наблюдался не на капиталистическом предприятии, а в обстановке домашнего хозяйства. Маркс замечает: «Господину профессору следовало бы понимать, что процесс капиталистического производства не наблюдают в детской»[92]. Дело тут, конечно, не в «детской» самой по себе – она опять-таки взята как образное, конкретное замещение крупного обобщения – «некапиталистических условий». Эта «детская» поставлена в такой контекст, что читатель воспримет обобщение правильно, легко и конкретно, мысль его сразу направится по верному пути обобщения и придет к правильным выводам.