Чистый разум

- Потому и не выдержал, что шел в открытую, - Вадим усмехнулся. - Мы подсунем Черу туповатого клиента, которому плохо и который все время хнычет о помощи.

Туповатого клиента? Который все время хнычет о помощи? Все время. Господи, как я до этого сам не додумался?

- Ты предлагаешь запись?

- Почему бы и нет?

- А сможем? - усомнился я.

- Надо, - уверенно сказал Вадим.

- Нет слов, - я развел руками.

- Просто я вовремя вспомнил свою тяжелую голову.

Этим он как бы даже благодарил меня за ночной визит. Ну что тут скажешь?..

Сразу от входа бросилась в глаза распахнутая дверца аптечки. Уходя, я ее, помнится, закрывал.

На кухне загремела посуда.

Прикрыв аптечный шкаф, я прошел на свою половину и здесь на письменном столе обнаружил злосчастную коробку с мединалом. Рядом лежал пневмопистолет. В коридоре послышались легкие Таины шаги.

- Это глупо, - крикнул я.

Хлопнула дверь. Вот чего мне сейчас не хватало, так это женских капризов. Нет, это надо было пресекать и немедленно. Я направился к Тае.

Она лежала на кровати, отвернувшись к переборке, и никак не отреагировала на мое появление.

- Ты, конечно, уверена, что я это сделал нарочно, - сказал я, плюхаясь в пискнувшее кресло. - А теперь подумай, зачем мне это нужно? Лично мне? Прежде всего - об эксперименте я узнал только сегодня. Далее - Вадим мне симпатичен, как человек. И, наконец, к чему так рисковать? Ведь Вадим мог проснуться, зашуметь. Вот и ты видела, что ночью я шарил в аптечке. Но я-то ничего этого не помню.

- Не валяй дурака, - глухо произнесла Тая.

- Ты - злобный ревнивец.

Такого оборота я, признаться, не ожидал и, не сдержавшись, глуповато хихикнул.

- Ну и что же, что он маленький, - тихо сказала Тая. - Я ведь все равно ниже его. Он очень хороший. А ты - страшный эгоист.

Слушать ее было не то что неприятно, но как-то даже больно. Чувствовалось, что она целый день думала, какой эгоист я и какой хороший человек Вадим Коржиков.

Очень обидно было ее слушать.

- В свое время мы, кажется, договорились сначала понять, а уж потом судить, - сказал я удрученно. - Ты меня даже не хочешь понять.

Тая резко села и уставилась на меня, как на чучело.

- А что тут понимать? Ты мне все время врешь. Да если бы Вадим не... заболел, Аркадий Семенович был бы здоров. Зачем ты ему позволил подключиться к ВИБРу? Ты же прекрасно знал, чем это может закончиться. Что ты тут все время врешь?

- Ты можешь выслушать спокойно? - рявкнул я.

Она сразу нахохлилась. Затаилась.

- Тогда слушай, - продолжал я уже спокойно, задавив в себе внезапную вспышку ярости.

И рассказал о том, что случилось, присовокупив сюда свои выводы.

- А ты не ходил к Аркадию Семеновичу? - спросила Тая упавшим голосом.

- К нему не пускают.

- О боже, какая я дура. Мой бедненький суслик. Иди ко мне...

Было раннее утро. Я проснулся от того, что Тая осторожно перебиралась через меня.

- Не смотри, - попросила она, целуя мою колючую физиономию. - Спи. Мне сегодня пораньше.

Я закрыл глаза и слушал, как Тая, одеваясь, легко бегает по комнате. Тапки она игнорировала. Как-то незаметно я заснул, но, кажется, ненадолго. Разбудило меня острое чувство тревоги. Это было похоже на сигнал о помощи, как будто очень далекая труба печально выводила грустную безнадежную мелодию...

Постовая уже была забита до отказа, а люди все прибывали и прибывали, теснясь в коридоре. Я кое-как протолкался к рабочему месту и узрел пульт и ВИБР в плачевном состоянии. Под ногами неприятно хрустели осколки оргстекла. Кроме того, я обнаружил и орудие разбоя - небольшой, но увесистый блок стабилизатора (БС), очевидно позаимствованный из ЗИПа и помещенный кем-то на пультовую клавиатуру. Но не это было главное. Рядом, закрыв лицо руками, стояла Тая, плечи ее вздрагивали. Вокруг нее образовался пустой полукруг, и в этом полукруге, на полу, хищно свернулось выдранное с корнем из гнезда "щупальце" с присосками. И еще сильно воняло горелой изоляцией. По всей видимости, Тая включила аппаратуру и лишь затем принялась ее крушить, чем вызвала короткое замыкание.

- Дорогу, товарищи, - раздался напряженный голос Пономарева.

Он обогнул меня и остановился напротив Таи.

- Кто позволил? - спросил он свистящим шепотом. - Вы представляете себе, что натворили?

Пономарев на глазах побагровел и резко кинул в пространство:

- Как она сюда попала?

В полной тишине кто-то весело и нахально сказал:

- Так ведь это же Тая Добрынина.

- Добрынина? Ах, да. Это меняет дело. Ну и что, что Добрынина?

- Она дорабатывала ВИБР, - скучно объяснили рядом.

Нездоровый румянец с Пономарева спал.

- Так, так, дорабатывала, - протянул он, что-то соображая. - Значит, аппаратура неучтенная?

- Значит, неучтенная, - согласился все тот же скучный голос (я узнал Гусейнова).

- Пульт учтенный, но он пострадал мало.

- Безобразие, - сказал Пономарев, как сказал бы на его месте всякий уважающий себя администратор. - Форменное безобразие. Более того хулиганство. На вас, Долгорукова, я подготовлю приказ по станции. И чтоб к приезду комиссии аппаратура функционировала! Вот так.

Он удалился, перед ним нехотя расступались.