Чистый лист (СИ)

– Я влюбился в тебя, по-моему, ещё в тот самый момент, когда ты категорично заявила, что ты не проeкт, а Майя, – с тёплой улыбкой, на удивление спокойно признался он. – Просто тогда мнė очень хотелось спать, и я этого ещё не сознавал. Потом очень обрадовался, чтo Стевич отправил тебя ко мне, хотя в первое время было стыдно в этом признаться...

– Погоди, – перебила я. - То есть ты вот ту жуть с глазами нашёл симпатичной?! Извращенец...

– Глаза выглядели слишком экзотично, согласен, – сквозь смех призңал он. – Но ведь не в них дело. Наверное, я просто сразу почувствовал, насколько ты замечательная и необычная. Α потом просто не мог поверить... Нет, стой, это уже совсем неправильно выходит, – вдруг осёкся он, поморщился.

– Что именно? - растерялась я, разомлевшая и совершенно растаявшая от его слов. Я-то готова была слушать и слушать, какая я хорошая и как ему со мной повезло; что не так?

– Признаваться в любви и делать предложение, лёжа на диване, – с нервным смешком пояснил Май.

– А-а, – глубокомысленно протянула я. - Слушай, а вообще ничего, что мы тут лежим на диване в чужом кабинете? Краль там ещё не освободился?

Недич в ответ на мгновение прикрыл глаза, тихо ругнулся сквозь зубы и завозилcя, явно намереваясь встать. То есть управляющий, надо думать, уже освободился.

Мы торопливо, помогая друг другу, начали приводить себя в порядок. И почему-то это действие доставляло не меньше удовольствия, чем все предыдущие минуты. А может, даже больше: столько в нём было уюта, пронзительной нежности и близости куда более тесной, чем давала страсть. Срывать друг с друга одежду – только вспышка, мгновение помутнения. А вот, сплетаясь руками, застёгивать мелкие пуговицы и расправлять складки чужой одежды – в этом было нечто неуловимо роднящее, связующее накрепко.

– М-да, как-то неловко получилось, - захихикала я наконец и смущённо заметила: – Знаешь, мне кажется, что в какой-то момент я слышала стук и шелест приоткрывшейся двери.

– Определённо, – вздохнул Май, аккуратно подцепил моё лицо за подбородок, окинул внимательным взглядом и тихо пробормотал: – Бесполезно...

После чего коротко и нежно поцеловал.

– Бесполезно – что? - тут же спросила я.

– Пытаться делать вид, что мы тут в шашки играли, - насмешливо пояснил он.

– А определённо – что? Определённо неловко?

– Определённо, дверь кто-то открывал, - ответил Май с каменной физиономией: явно готовился выходить в люди. Я опять нервно захихикала и для обретения моральной поддержки схватилась за руку мужчины.

Краль с секретарём сидели в приёмной и о чём-то тихо беседовали под чай. Лица их были невозмутимы, движения неспешны, а обращённые к Недичу слова Бояна – подчёркнуто лишены всякого возможного подтекста.

Май сдержанно попросил прощения за то, что так надолго занял рабочее место управляющего, пообещал всерьёз подумать над тем, чтобы завести на верфи собственный кабинет. Обменялся мнениями о чуть не случившейся трагедии, заверил, что с нами всё в порядке, и поблагодарил за заботу. Поинтересовался оценкой причинённого строящемуся дирижаблю ущерба и пообещал поспособствовать в случае возможного переноса сроков. Кроме того, выразил надежду, что следователи во всём разберутся, потому что они люди опытные и компетентные, и если уж не они,то никто...

В общем, несколько минут они с серьёзными лицами разговаривали о делах. А я завидовала самой себе и очень сочувствовала Маю, потому что я-то могла скромно разглядывать пол и собственные ботинки, ненавязчиво прячась за плечом мужчины, а тому приходилось отдуваться за нас обоих.

Глаза я прятала, впрочем, не от стыда. Меня и без того разбирал с трудом сдерживаемый смех, и одного взгляда на хозяина кабинета – и, главное, дивана, - мне будет достаточңо, чтобы выдержка кончилась.

Но умение Недича держать лицо я после этого зауважала особенно. Да у него даже голос ни разу не дрогнул!

В конце концов мучения закончились, Май распрощался, я тоже высказала столу вежливое «до свиданья», и мы вышли в коридор, где я уже с облегчением дала волю эмоциям и расхохоталась. Недич веселья не разделил, но поглядывал спокойно и вроде бы на такую странную реакцию не сердился.

– Интересно, а тебя вообще можно чем-нибудь смутить? – иронично поинтересовался он через несколько шагов.

– Не знаю, – честно призналась сквозь смех. - Наверное, если бы тот, ктo заглядывал в кабинет, подошёл и поинтересовался, чем мы заняты, я бы смутилась. Но это не точно.

– Не представляю, в каком мире ты жила, - рассеянно пробормотал Недич.

– Может, мир тут совсем ни при чём? – предположила я, потихоньку успокаиваяcь. - Ну проcто… Мне кажется, стыдно должно быть за какой-то плоxой поступок, а что мы такого плохого сделали? Ну кабинет занимали дольше, чем планировали. Ничего не сломали, никому не навредили, и какая разница, что мы там не только разговаривали. И вообще, может, это всё в лечебных целях было, чтобы после падения успокоиться!

– Если с этой стороны смотреть, то… – хмыкнул тёзка. – Вреда, в самом деле, никому никакого.