Чистый кайф

Убежала, спряталась. Да и черт с ней, думал я. Влюбился, да переживу как-нибудь. Что стоит заткнуть в себе зияющую дыру? Что стоит заткнуть обиду от обмана? Меня она водит за нос, крутит мной с первого же момента нашей встречи. Собственно ничего и не изменилось. Я лох по жизни видимо. Под какой звездой родился, сам черт не разберет.

— Как их зовут? Как назвала детей, я не запомнил, — не глядя на нее, спрашиваю.

— Лев и Марта. Им два года и три месяца. Родились чуть раньше срока, — зачем то объясняет она.

— И что дальше ты планируешь? Как быть со всем этим? — опираюсь о капот машины, убирая руки в карманы джинс. От ветра мурашки проносятся по коже, но нет, мне не холодно. Огонь злости сейчас течет по моим венам, согревая своей ненавистью все нутро, скручивая кишки в узел.

— Я не знаю.

— Как мне жить с этой новостью Вер? — оборачиваюсь через плечо, ловя в ее взгляде непонимание.

— Могу ли я просить о прощении? — робкий голос надламывается и она замолкает.

— Прощении? — меня подкидывает от ее слов. — Намеренно забеременеть и исчезнуть. Но ведь когда узнала… Почему, Вера? Почему? — в несколько шагов оказываюсь около нее. — Почему не сказала? Можно же было все исправить. Хотя да, я там круто обложался… это как цепная реакция.

— Я переоценила свои возможности. Отец прав, им нужен папа.

— То есть, если бы не он, ты ничего мне не сказала бы? — опираюсь руками по обе стороны от нее.

— Я пришла бы к этой мысли, когда прошло бы непозволительно много времени. Да, Ром, я такая, какая есть. Сама придумала, сама обиделась. Только прошу тебя, будь мудрее. Прошу тебя, — по щекам заструились слезы, но Вера не отрывает своего умоляющего взгляда от меня.

— Я тебя не понимаю. Ты, то шлешь меня к чертям, то просишь быть мудрее. Я запутался.

— Отвези меня домой, пожалуйста, — до слуха доносится ее тихий голос и я кивнув, словно сам себе, сажусь за руль и, натянув футболку, выезжаю на дорогу.

Всю дорогу проводим в молчании. Оно тяжелым грузом давит на грудь. Что-то в голове крутится, но я никак не могу понять что это? Что я должен сказать?

— У меня никого не было, — произносит вслух, и эти слова врезаются в мое сознание.

— Зачем мне это знать? — поворачиваю к нужному дому и паркуюсь недалеко от ее подъезда.

— Просто я подумала, — и замолкает не договорив. — Спасибо, — бросает в тишину и покидает автомобиль.

А я, не дожидаясь когда уйдет, срываюсь с места и еду. Куда? К матери. Мне нужно довести начатое до конца. Кто-то же должен вправить мне мозги. Так как сам я явно не справляюсь.

— Есть кто живой? — открываю незапертую дверь и ныряю в темноту квартиры.

До слуха доносятся голоса из кухни, куда я и направляюсь, сняв ботинки.

— Привет родаки, вы чего не закрываете дверь входную? — ставлю пакеты с провизией на пол.

— Ой, Ромочка, — подскакивает мать и обнимает.

— Ты к нам просто так или? — протягивает руку Федор, и я ее жму в ответ.

— Или, — усмехаюсь и присаживаюсь на стул.

Мама тут же забегала по маленькой, но уютной кухоньке.

— Ма, не суетись, — прошу ее, но та лишь улыбается.

— Сейчас накормлю тебя. Минуту.

После плотного ужина, пока Федор моет посуду мать присаживается рядом и вопросительно на меня смотрит, выжидает.

— Чего ты? — откидываюсь на спинку стула и упираюсь затылком о стену. — Спрашивай на прямую, не нужно немых вопросов.

— Что случилось? — замечаю, как Федор напрягся и стал тише звенеть посудой. Прислушивается.

— Я могу уйти, если мешаю, — подает он голос.

— Никто не мешает, что за глупости, — отмахиваюсь я.

— Я же вижу, не просто так приехал, — продолжает мать.

— Да, не просто так. Я уже и не помню, когда просто так мог приехать к тебе. А тут вон, — усмехаюсь, наблюдая, как мужичина вытирает полотенцем тарелки и расставляет их в шкафу.

— Только благодаря тебе я решилась на развод с твоим отцом, — отвечает она, снова наблюдая за мной.

— Благодаря ему, — киваю в сторону мужчины, — ты решилась на это. Я тут и рядом не стоял.

— Ром, — одергивает меня Федр.

— Да-да. Совет нужен. Я тут, собственно как и всегда ерундой страдаю. Но сейчас я и правда не знаю как себя вести. Сегодня были похороны Вилевского, — говорю, так как знаю, что мать знает их семью.

— Давид?

— Да и именно сегодня я узнал, что у меня есть дети. Да, мам, ты оказалась права. Двойняшки мои. Вера сама сегодня мне все рассказала.

— Да ты что? Но я чувствовала, ведь как чувствовала, — вскочила со стула и довольная обняла Федора. — У нас внуки есть, представляешь? Двое прекрасных малышей.

— Мам? — усмехаюсь я, но мне совсем не весело. — Я не знаю, что мне делать, понимаешь? Им по два года, я многое пропустил.