Чистый кайф

Почему присутствие любимой родительницы так действует, что хочется расслабиться и заплакать? Хочется рассказать ей все свои переживания, но не могу себе этого позволить. Узнай все папа и меня вышлют из страны с чемоданами.

Эмоции берут верх надо мной, и я начинаю шмыгать носом.

— Ну что ты, солнышко мое, — тут же заговорила мама. — Ты чего? Не нужно слез. Такие красивые глазки и плакать? Нет-нет, — вспоминаю свое детство, когда она вот так меня успокаивала.

— Грустно как то, — всхлипываю я, а мама прикладывает свою прохладную ладонь к моему лбу.

— Так, у нас тут температуры вроде нет. Сейчас наготовлю вам вкусностей и подлечу немного. Завтра будете как огурчики, — вытирает застывшие слезы на моих щеках и ободряюще улыбается.

Пока мама готовит нам обед, я стараюсь не выдавать своего настроения.

— А ты как быстро приехала, лихачишь? — усаживаюсь за стол на кухне, поплотнее укутываясь в теплый халат.

— Да меня Ромочка подвез, — выдает мне мама, отчего я чуть не давлюсь горячим чаем.

И тут он успел засветиться.

— А он-то, откуда взялся? — не понимаю и стараюсь голосу придать непринужденности.

— Так Марк позвал. Вот из-за стола его и выдернула. Неудобно получилось. Хороший парень, девушку бы ему хорошенькую и было бы ему счастье, — сетует мамочка, а мне от ее слов смеяться хочется. Еще немного и истерика начнется.

Ну да как же. Ага, сейчас. У него этих наманикюренных и напудренных куриц на всю жизнь хватит. Зачем ему одна?

— А ты ему сказала, почему срываешься с семейного застолья? — осторожно интересуюсь, попивая чай маленькими глоточками.

— Да, он как раз с твоим отцом разговаривал, когда я засобиралась. Вот и предложил свою помощь.

Теперь все понятно. Неужто благородство взыграло? Или совесть замучила? Если она, конечно, есть у него.

И как я предполагала, от Ромы вскоре пришло сообщение.

Пока мама была рядом, я не трогала телефон. Но как только она уехала, прочитав сообщение, я долго думала над ответом.

И придумала. Чего мне скрывать, что я знаю, как он провел эти пару дней? Отдыхал, веселился. Жалеть меня не надо, это последнее чувство, что хотела бы получить от него.

Он в сети. Сообщение прочитано.

Ну что Рома, не ожидал?

“Как ты себя чувствуешь?” — не это я от него жду, совсем не это. Он просто игнорирует мое сообщение.

«Отлично»

“Может врача?” — прилетает следом.

И я молчу. Потому что уже не знаю что сказать. На часах одиннадцать ночи, а сна ни в одном глазу. Только слышу, как Машка сопит.

Проходит минут десять, когда телефон начинает вибрировать в моих руках. От чего сердце начинает вытанцовывать румбу. От волнения учащается дыхание. Хорошо звук выключила, иначе бы разбудила подругу.

Смотрю на телефон и не решаюсь ответить. Что я ему скажу? А что скажет он?

Звонок завершается и снова устанавливается тишина.

Подождав немного, убираю телефон под подушку и закрываю глаза. Нужно поспать, отдохнуть. И завтра с новыми и чистыми мыслями решать, как быть и что дальше делать.

Глава 25. Роман

Лежу и как дурак пялюсь в экран. На звонок не ответила. “Не в сети” И все. Думай что хочешь.

Попал. Откуда только фотка эта взялась?

В голове крутятся слова отца Марка. Вообще всегда считал Вилевского-страшего мудрым мужиком. А тут вдруг он разоткровенничался. Не знал, что у них с матерью Марка были проблемы. И судя по всему длительный разрыв. Своими же предками и их отношениями не могу похвастаться. Родители живут из-за удобства. Любви там и подавно никакой не было. Поэтому я всегда принадлежал сам себе.

Проснуться заставляет яркий солнечный свет. Погодка судя по всему будет хорошей. Жаль, Машка болеет. А так самый раз выйти и погулять. Но для начала нужно узнать ее самочувствие.

Тут же набираю ее номер, и не вставая с постели жду ее ответа.

Длинные гудки.

Закрываю глаза, представляя девушку.

— Алло, — слышу ее хриплый голос.

— Доброе утро, малыш, — отвечаю, а у самого от волнения сердце начинает выдавать сумасшедшие пируэты.

— Вы ошиблись номером, — выдает она, и я чувствую, что она вот-вот положит трубку.

— Да нет же, — открываю глаза и пялюсь в телефон, проверяя той ли Маше набрал. — Маш.

В ответ тишина, лишь слышу ее тяжелое дыхание.

— Маш, — повторяю снова. — Как ты себя чувствуешь? Ты вчера так и не ответила, нужен ли врач?

— Можно подумать, что ты волнуешься, — резко отвечает девушка, а я привстаю в постели.

— Сам еще не понял, — признаюсь я, потирая виски.

Снова повисает тишина.

— Я только проснулась, поэтому не могу сказать, как я себя чувствую, — наконец говорит девушка, а мне становится легче. Значит еще не все потеряно.

— Та фотка, — начинаю я, но девушка меня перебивает.

— Мне все равно, — резко звучат ее слова.

— Я хотел, — пытаюсь что-то выдавить из себя правдоподобное.

— Мне все равно. С кем ты был, где ты был. Ты мне никто и я тебе так же, — а вот это режет слух и в груди отдает ноющей болью.

— Дай мне неделю, — прошу ее, сам еще не понимаю, чего хочу.

— Неделю на что? — в голосе девушки звучит удивление и недоверие.

— На то, чтобы это все исправить. Я сам в себе еще не разобрался и прошу у тебя время, Маш. Дай мне время.