Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Дверь распахнулась, охранница зашвырнула в нашу камеру две коробки средства от вшей и тут же захлопнула дверь снова. Наверное, боялась, что наши вши спрыгнут и набросятся на нее, если она хоть на секунду оставит ее открытой.

– Ну, Тифф, тут хорошо что? Что это последний праздник, который ты проведешь здесь, и я уже спланировала для нас чудесный денек. Мы начнем с того, что будем любовно выбирать гнид со скальпов друг друга. Затем взобьем в густую пену это крайне токсичное средство от вшей и намылимся им везде, после чего последует романтическое омовение из шланга, который будет держать какая-нибудь невезучая охранница; о, это будет невероятно! – пропела Сара, подбирая коробки с пола.

У меня давным-давно не было настоящей подруги. Такой, которая не стала бы использовать меня и не ожидала бы взамен ничего, кроме дружбы. Сара была хорошим другом, и в этот момент я чувствовала невероятную благодарность за то, что встретила ее.

У меня давным-давно не было настоящей подруги. Такой, которая не стала бы использовать меня и не ожидала бы взамен ничего, кроме дружбы.

После того как мы с Сарой разделись, обработались и были окачены водой из шланга, нас вернули в общий блок. Заключенные пялились на нас во все глаза и пятились, когда мы проходили мимо. Меня так и подмывало начать бегать по блоку, обнимать всех и трясти волосами, но я решила, что лучше этого не делать.

– Вшам капец, ребята, можете снова играть в карты и занюхивать таблетосы от головной боли. А здесь смотреть не на что, – отбрила соседок Сара, когда мы вошли в камеру.

– Эй, огромное тебе спасибо, что сделала это ради меня. Ты не была обязана. Это, правда, много значит, – поблагодарила я ее.

– О-о-о, да на здоровье! Я бы лучше каждый день выбирала вшей из твоих волос, чем тусить с этими потаскухами, – улыбаясь, ответила она.

– Кто такая Большая Ти? – завопила из общей комнаты Джейда, заключенная, которая освобождалась и снова садилась в тюрьму трижды с тех пор, как я сюда попала. Я навострила уши. Меня так называла моя подруга Кики, которая прежде находилась с нами, но потом была переведена в соседний блок усиленного режима.

– Есть здесь та, кто отзывается на погоняло Большая Ти? – снова спросила Джейда. Я подошла ко входу в камеру и выглянула наружу. Увидела, как она показывает какую-то бумажку другой девушке и говорит: – Не знаю, кто-то по имени Кики выпихнул это из-под двери блока строгого режима.

– Я тут! Наверное, это для меня, – помахала я рукой, подходя к ней. – Ты сказала, это от Кики?

– Ага! Так это ты – Большая Ти? Вот, держи, – ответила она, передавая мне листок бумаги. Я взяла его и пробежала глазами текст. Это оказалась записка в форме члена с яйцами, и она совершенно точно была от Кики. В ней было написано следующее:

«Превед, сучка, о-о-очень скучаю по тебе и твоим шуточкам, постараюсь скоро вернуться отсюда в наш блок. Здесь отстой. Ответь мне и сунь записку под дверь.

Люблю тебя!

Кики».

Группка девушек подошла взглянуть на записку, и все до единой решили, что ее форма – полный угар. Мы вели себя как шестилетки, которые никогда прежде не видели мужского члена. А я даже не знала, что здесь под дверь можно совать записки.

– Де-е-етка, лучше бы тебе спустить это дерьмо в туалет как можно скорее, пока тебя не засекли, – лениво проговорила Тоня. Она была последним человеком, от которого я стала бы принимать советы. Разлучница!

– Она права, Тифф, тебе следует избавиться от записки, – тихо сказала Сара.

– Ладно, Сара, так и сделаю, – сказала я, глядя в упор на Тоню. Мне не хотелось, чтобы она думала, будто я это делаю по ее совету. – Однако я не сделала ничего плохого. Не будет же у меня неприятностей из-за получения записки? Я не просила ее писать, – сказала я Саре, отнесла записку в камеру и смыла в унитаз.

Я провожала листок взглядом, пока он кружился в сливе унитаза, и подскочила от неожиданности, когда двери блока распахнулись.

– ВСЕМ НА ПОЛ, ЖИВО!

С этим криком группа незнакомых охранников ворвалась в двери. Я упала на пол прямо возле унитаза и повернула голову, чтобы видеть, что происходит.

Они подошли к Джейде и завели ей руки за спину. Надели наручники и вытащили из блока. Потом двинулись к моей камере.

«В настоящее время ты в одиночном заключении. Тебе не будет разрешено звонить по телефону, принимать посетителей или получать почту от любых лиц, кроме адвоката».

Я не отрываясь смотрела на ботинки, которые подходили все ближе и ближе и остановились в дюйме от моей головы. А потом мне показалось, будто руки выдернули из плечевых суставов.

– Что ты смыла?! – рявкнула охранница.

– Что? Я…

– ЧТО ЗА ХЕРНЮ ТЫ СМЫЛА В УНИТАЗ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ?! Это были наркотики? – прорычала она, вздергивая меня на ноги за запястья и обхлопывая тело.