Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

– Коллегам приходится похлопывать его по спине, когда он плачет при мысли о тебе. Всем нам приходится помогать ему взять себя в руки, и если бы наказание тебе выбирали мы, оно было бы намного более жестким. Это наш друг, наш брат, а ты его сломала. Тебе придется жить с этим до конца твоих дней.

Она грубо оттащила меня от стены и подтолкнула к входу в блок. Я так сильно стиснула зубы, что у меня заболели десны. Мне отчаянно хотелось вызвериться в ответ, рявкнуть, что ей никак не понять мою жизнь, потому что у нее-то зависимости никогда не было. Я не хотела причинить ему боль. Я не хотела лгать, воровать и манипулировать. Мне пришлось! По крайней мере, мне так казалось. Я знала, что любая попытка огрызнуться пропадет втуне. Вся власть была в ее руках, а я была пустым местом.

Я вошла в блок, и меня встретила сотня нетерпеливых взглядов. Те, кто отслеживал мой путь и помогал не оступиться, – и любопытные сучки, которым просто хотелось знать, приговорят ли меня к пожизненному.

Не так давно я сблизилась с девушкой примерно своего возраста. Ее звали Сарой. И я ощутила облегчение, когда она подбежала ко мне и обняла, за что немедленно получила замечание через интерком:

– Никаких прикосновений, леди, вы знаете правила!

– Да пошел ты, – пробормотала себе под нос Сара, улыбаясь мне и сверкая заинтересованными глазами. – Ну?..

Я кивнула в сторону своей камеры, и она пошла за мной. Мне не хотелось тешить любопытство девиц, которым на самом деле было все равно. Мне нужно было поговорить наедине, причем с настоящим другом.

Я рассказала Саре обо всем, включая инцидент с Бернс.

– Итак, во‑первых – ура! Это такая славная новость! Тифф, ты же думала, что будешь сидеть вечно! А во‑вторых, пошла она на хер, эта Бернс, тупая п***а, пусть ей небо будет с овчинку. Ее, наверное, дразнили в школе за жирный зад, и теперь она вымещает агрессию на тебе. Не позволяй этой суке испортить тебе всю малину. Я люблю тебя и так рада!

Ее радость оказалась заразительной, и я почувствовала, как во мне снова поднимается волна благодарности. Мне хотелось позвонить папе и сообщить ему эту новость. Я знала, что он будет гордиться мной, потому что я выбрала реабилитацию. Он каждый божий день присылал мне открытки. Порой они были информативными – о событиях, которые происходили во внешнем мире; на нескольких он просто рисовал какие-нибудь картинки, а иногда просто присылал мои детские фото. Последние всегда вызывали во мне бурю эмоций. Они были напоминанием о человеке, которым я была до зависимости, о человеке, которым я хотела стать снова.

– Давай праздновать! – предложила Сара, спрыгивая с койки и выдергивая меня из мира грез. – У меня есть идея: давай сделаем друг другу красивые прически, подщипаем брови, накрасимся и приготовим торт! Сейчас вернусь! – пообещала она, убегая в свою камеру.

Она даже не стала дожидаться моей реакции – потому, вероятно, что знала, что я отвечу «нет». Ничто из предложенного меня не вдохновляло. Торт – еще туда-сюда (на самом деле тортом здесь называли раскрошенное печенье с арахисовым маслом, переслоенное конфетами и политое глазурью из растворимого какао и воды). Но не прически и макияж.

Сара вернулась со всем необходимым и вывалила свое добро на койку.

– Итак, у нас есть двадцать четыре минуты до локдауна, надо поторопиться!

Она наклонилась, стащила с ноги носок и начала протыкать его карандашом. Я поняла, к чему идет дело, и передернулась от страха.

Сара проделала в носке дырочку и принялась теребить ее, пока не удалось высвободить кусок нитки. Потом взялась за концы нити и связала их вместе.

– Ложись на спину, – сказала она, нажимая мне на лоб и укладывая на подушку. И начала выдергивать волоски из моих бровей, медленно закручивая нитку на манер цифры 8. Я знала, что это считается приятным девичьим времяпрепровождением, но мне раза четыре, не меньше, пришлось буквально хватать себя за руки, чтобы не съездить ей по шее.

Сара закончила издеваться над моим лицом и перешла к волосам.

– А где Джесси? – спросила я, вдруг осознав, что не видела ее с момента возвращения. Сара медленно выпустила из рук мою голову, но продолжала молчать. Я развернулась, чтобы увидеть выражение ее лица, и поняла, что что-то случилось. – Что такое? – спросила я.

– Э-э, она вышла под залог.

– Правда? – произнесла я, пытаясь разобраться в собственных эмоциях.

– Она просила попрощаться за нее с тобой и сказала, что тебе, наверное, будет все равно. Э-э, вообще она сказала, что оставалась здесь только ради тебя, но я догадываюсь, что у вас вроде как вышла ссора, и тогда она позвонила своему поставщику. А еще тебе следовало бы знать, что она была… э-э… с Тоней. Здесь, – добавила Сара, пряча глаза.

– Что ты имеешь в виду – «с Тоней»?

Она покривила губы, потому что ей было неловко мне об этом говорить.

– Они занимались этим самым, – выпалила она.

– Занимались чем?

– О-о-о господи! Они занимались этим самым, ну, ты понимаешь, занимались сексом. Здесь, прямо на том месте, где я сижу. Их прикрывало одеяло, но всё было слышно. Это было отвратно, Тоня такая шл…