Чистый Дор (Рассказы)

Это был аэростат воздушного заграждения. Немецкий самолёт налетел на него, переломил себе крыло и разбился об землю. От удара самолёта аэростат тоже получил пробоину, опустился к земле, выпустив через дырку часть газа.

Он перекрутился весь и превратился в солдата, в огромного человека, и утреннее солнце призрачно осветило его. Ни тётка Ксеня, ни Пантелевна не знали этого. Они сидели у Мохова в избе, варили картошку и рассказывали, какие у нас есть огромные летающие солдаты.

- Как жалко-то его! - сказала Ксеня. - Такой был большой, а не уберёгся. Снаряд, наверно, в него попал.

- Ему бы затаиться, - сказала Пантелевна, - а он эвон куда - по небу поплыл.

БЕРЁЗОВЫЙ ПИРОЖОК

Братья Моховы с Нюркой пошли в лес по ягоды, а я так пошёл, сам по себе.

И хоть шёл я сам по себе, а они по ягоды - всё равно мы всё время оказывались рядом. Я иду, а сбоку то Нюрка выглянет, то какой-нибудь брат Мохов.

Заверну в сторону, чтоб побыть в тишине, а уж из кустов другой брат Мохов вылезает. Эти братья особенно надоедали - бидонами дрались, валуями кидались или вдруг начинали кричать:

- Надо свинку подколоть! Надо свинку подколоть!

Нюрка была потише, но, как дело до свинки доходило, тоже кричала изо всех сил:

- Надо свинку подколоть! Надо свинку подколоть!

- Эй! - крикнул я. - Кого вы там подкалываете?

- Свинку! - хором отозвались братья Моховы.

- Какую ещё свинку? Тащите её сюда!

Братья Моховы и Нюрка выскочили из кустов с бидонами в руках, никакой свинки видно не было.

- А свинка где? - строго спросил я.

- Вот, - сказала Нюрка и протянула мне травинку, на которую нанизаны были земляничины.

- Земляника, - сказал я.

- Земляника, - согласилась Нюрка. - Но только - свинка.

Я пригляделся и увидел, что ягоды, нанизанные на стебель, были особенно крупные, особенно спелые, чёрные от густой красноты. Снял ягоду со стебля, положил в рот и понял, что и вкус у неё особенный. У простой земляники солнечный вкус, а тут - лесной, болотный, сумрачный.

Долго, видно, зрела эта ягода, набиралась солнца и сока, сделалась лучшей из земляничин.

Я нашёл подходящую травинку, выдернул из неё стебель и вместе с ребятами стал собирать ягоды и покрикивать:

- Надо свинку подколоть! Надо свинку подколоть!

Скоро травинка моя стала тяжёлой от нанизанных на неё земляничин. Приятно было нести её, помахивать ею, разглядывать.

К обеду бидоны у ребят были полны, и я подколол свинки травинок пять. Присели отдохнуть. Тут бы и перекусить, а никто из нас не взял в лес ни сухаря, ни лепёшки.

- Надо свинку рубануть! - кричали братья Моховы.

- Что собрали - домой понесём, - сказала Нюрка. - Погодите, я сейчас пирожков напеку.

Она сорвала с берёзовой ветки листок, завернула в него пяток земляничин и первому, как старшему, протянула мне.

- Что это? - спросил я.

- Берёзовый пирожок. Ешь.

Очень вкусным оказался берёзовый пирожок. Земляникой от него пахло и солнцем, лесным летом, глухим лесом.

ЛЕСОВИК

Я плыл по Ялме.

Сидел на корме лодки, помахивал веслом. Далеко уже отплыл от Чистого Дора, вместе с речкой углубился в лес.

Вода под лодкой чёрная, настоялась на опавших листьях. Над нею синие стрекозы перелетают.

Захотелось что-нибудь спеть, просто так, от хорошего настроения. А вдруг, думаю, здесь какая-нибудь девушка малину собирает! Услышит, как я хорошо пою, - выйдет на берег. Размечтался я и грянул:

Ой, когда мне было лет семнадцать,

Ходил я в Грешнево гулять...

Допел первый куплет и уже хотел за второй взяться - вдруг слышу:

- Ты чего орёшь?

Вот тебе на! Оказался кто-то на берегу. Только не девушка. Голос грубый, болотный.

Огляделся - не видно никого в берегах. Кусты.

- Чего головой крутишь? Ай не видишь?

- Не вижу чтой-то, дядя.

- А не видишь, так и не видь.

- Эй, дядя, - сказал я, - да ты кустиком пошевели!

Молчит.

Ну, глупое положение!

Отложил я весло, хотел закурить. Шарь-пошарь - нету махорки. Только что в кармане шевелилась - теперь нету.

Вдруг стемнело над рекой. Солнце-то, солнце за тучку ушло!

Куда ж это я забрался? Лес кругом страшный, корявый, чёрный, вода в реке чёрная, и стрекозы над ней чёрные. Какие тут девушки? Какая малина? Ударил я веслом - и ходом к дому, в Чистый Дор, к Пантелевне.

- Ну, батюшка, - сказала Пантелевна, - спасибо, жив остался. Он бы тебя в болото завёл.

- Кто?

- Лесовик! Знаешь, как он Мирониху-то водил? Иди, говорит, сюда, девушка, я тебе конфетку дам. А Мирониха по глупости идёт за конфеткой. А он ей в руку впился и в болото тянет. Тут матушка Мирониха помирать начала. Во ведь как бывает.

Не стал я спорить с Пантелевной, а Мирониху, конечно, знал. Как придёт вечером, обязательно что-нибудь приврёт.

Месяц прошёл с тех пор, и я забыл про лесовика. А как в августе рыжики-то пошли - вспомнил.

С дядей Зуем отправились мы за рыжиками. Босиком.