Чистодел

Мной эти ребята займутся с особым пристрастием хотя бы потому, что я ехал в одном купе с покойными и имел наглость остаться в живых. Серьезной проверки мне, сами понимаете, не выдержать. Влад уверял меня в том, что паспорт мой самый настоящий. Беда в том, что я сам насквозь фальшивый.

Покидать поезд на первой же остановке или прямо сейчас, на полном ходу, тоже не стоит. В этом случае я моментально стану основным подозреваемым в том, что произойдет сразу после моего исчезновения.

Тогда, может, грохнуть самого убийцу, а тушку выкинуть на рельсы? Опять мимо. Какими бы не компетентными ни были наши органы, а определить, откуда, когда и что выпало, даже они сумеют. Так что не успеет поезд въехать на территорию Украины, как в нем появятся стражи порядка и начнут мотать душу. Все те же допросы, протоколы, отпечатки пальцев, проверка документов.

Замечательно, просто великолепно! Как бы ни развивались события в ближайшем будущем, мое личное общение с сотрудниками правоохранительных органов становится таким же неизбежным, как восход солнца. Скажу больше, как победа всеми любимой правящей партии на выборах. Моя скромная персона наверняка вызовет у этих ребят самый горячий интерес. Со всеми печальными последствиями, вытекающими из этого факта.

Получается, что я смогу спокойно, без лишних проблем доехать до столицы незалежной Украины только в том случае, если никто никого не убьет. Самое время обращаться в органы, тем более что двое их представителей путешествуют вместе со мной.

Боюсь, толку из этого не будет. Те два мужичка, которые охраняют тело, в драку не полезут и мне ни за что не поверят. В лучшем случае пошлют подальше, в худшем начнут вязать за спиной руки и допрашивать с пристрастием. Их старательно учили, чуть что не так, хватать первого встречного, назначать его виновным и активно помогать сознаться. Так что не предвидится у меня в грядущей битве никаких союзников, даже армии и флота.

Поезд дернулся, замедлил ход и остановился. Станция Сухиничи, стоянка двадцать три минуты. Началось привычное бестолковое хождение всякого-разного народа туда-сюда. Кто-то, обвешанный сумками, полез, сопя и пыхтя, через вагон, кто-то, наоборот, вышел на перрон размять ноги и осмотреться.

Жители столицы и те, кто причислял себя к таковым, принялись прицениваться к еде и напиткам, принесенным к поезду. Они орали во весь голос, что такие цены – просто грабеж среди бела дня. Дескать, даже у нас в Ма-аскве!..

Эти дяденьки и тетеньки почему-то свято убеждены в том, что за пределами Кольцевой автодороги все должно быть исключительно дешево и даже даром. Потому как откуда в провинции деньги и зачем они там нужны?

Поезд тронулся. Я приоткрыл дверь и выглянул наружу – никого. Убийца, как и следовало ожидать, на время стоянки нас покинул. Но вскоре он обязательно должен вернуться. Значит, и мне пора. Я тяжело вздохнул, повесил на шею полотенце и направился в сторону нерабочего тамбура.

Никотин – яд, это любому известно. Сначала я травился им в компании бледной девицы абсолютно без бюста, зато с пирсингом по всему лицу, и ее долговязого бойфренда, внешне сильно напоминающего бледную поганку. Потом к нам присоединился лысый мужик пенсионного возраста и умеренной трезвости в винтажной пижаме в полоску. Сто лет уже такой не встречал.

Наконец-то все они ушли, а я остался в дозоре, прямо как герой-пограничник Никита Карацупа. Без собачки по кличке Индус, зато с сигаретой, дымящейся для конспирации.

Он вошел в тамбур, ловко меня обогнул, приблизился в двери и взялся за ручку.

– Ой! – пропищал я.

– Что? – спросил убийца, разворачиваясь через левое плечо.

Он тут же словил не самый сильный, но неожиданный и очень точный удар под ребра, охнул, пошатнулся и упал в мои ласковые объятия.

Я прижал его к груди как любимую женщину. Есть и другая параллель. Примерно таким вот образом борец греко-римского стиля обнимает противника, перед тем как красиво бросить того через грудь. Я чуть-чуть приподнял врага, еще крепче сжал руки, резко рванул вниз и вправо и с чувством глубокого удовлетворения услышал треск.

Интересная штука позвоночник. Можно всю жизнь поднимать что-нибудь запредельно тяжелое и не иметь ни малейшей проблемы с ним. Иногда человек грохнется на спину с приличной высоты, получит по ней же кучу ударов ногами или даже подручными предметами, потом проохается и радостно скачет по жизни дальше. В другой раз вы просто нагнетесь, чтобы завязать шнурок, неудачно спрыгнете с кровати на пол или даже чихнете, тут же окостенеете от боли и будете долго-долго лечиться.

Я распустил объятия и бодро отпрыгнул назад. Убийца грохнулся на пол, открыл было рот, чтобы заорать от боли, но из-за нее же сделать этого не смог. Он только что с моей скромной помощью заработал то, что в медицине называется смещением пульпозного ядра межпозвоночного диска пояснично-крестцового отдела позвоночника с разрывом фиброзного кольца, или, выражаясь доступным языком, межпозвоночную грыжу. Хреновая штука, уж поверьте.