– Вот как? Задачка не из лёгких. У нее обычно большой конкурс и тщательный отбор. Вы занимались стриптизом? – обратилась она к Аксинье.
Та покачала головой:
– Нет, никогда. Но я занималась художественной гимнастикой. Я актриса.
– Уже неплохо! И сколько у нас времени? – спросила Марфа.
– Один день, – ответила Цветкова.
– Ты шутишь?
– Марфа, мне в последнее время не до смеха, – вздохнула Яна.
– Я понятливая, быстро схватываю и… нам очень надо, – сделала умоляющие глазки Аксинья.
– Ну, тогда не будем терять время зря. Пошли в зал, – встала хозяйка.
Они прошли в раздевалку, и Марфа выдала Аксинье новый комплект, включающий в себя гимнастическое трико.
– Переодевайся, дорогая, посмотрим, что ты можешь, – сказала она.
– Я тоже попробую! – вдруг вызвалась Яна, чем несказанно удивила опытную танцовщицу. – Только дверь в зал закрой, чтобы этот позор никто не увидел.
Марфа включила соответствующую музыку, встала у первого шеста и стала показывать движения от простых до более сложных. Яна и Аксинья повторяли за ней. Она их подбадривала, говорила, что ученицы в прекрасной физической форме. Аксинья призналась, что когда-то посещала курсы стриптиза, но не доходила до конца.
Потом Яна плюнула на это дело, а Аксинья продолжила упорно работать.
Марфа присела на скамейку рядом с Яной.
– Извини, но стриптиз – это явно не твое. Когда палка висит на палке… У девушки должны быть аппетитные формы и не такие длинные ноги, – улыбнулась Марфа. – И вообще тебе это не надо. Скажи, что-то случилось? У вас с Мартином какие-то разногласия? Многие просят научить их танцу обольщения, чтобы возродить искру. Лично я считаю, что танцами отношения можно вернуть, но на одну ночь, а глобально – нет.
– Я не охладела, а вот Мартин… Похоже, что он встречается с Ольгой Федосеенко, – призналась Яна, которой вдруг внезапно захотелось поделиться своей печалью, лежащей грузом на сердце.
– Может, у них просто деловые отношения? – предположила Марфа. – С чего ты взяла, что у них роман?
– Да они всюду ходят парочкой. А ты что бы подумала на моем месте?
– Я бы не торопилась с выводами. Мартин – человек непростой, и у него по поводу Федосеенко всякие резоны могут быть. Не стоит себя настраивать против Мартина. Ты поэтому хочешь устроить Аксинью в клуб к Ольге?
Яна замахала руками:
– Нет, что ты! Тут совсем другое дело. Прости, но я сейчас тебе не могу всего рассказать, дело очень запутанное. Очень я, Марфинька, рассчитываю на твою помощь. Буду век тебе благодарна.
– Да ладно тебе! Свои люди, сочтёмся.
Запыхавшаяся и потная Аксинья подошла к ним попить из кулера воды.
– Руки береги, перчатки надень, кожу сотрешь с таким-то энтузиазмом, следи за ногами, мысок тяни, – посоветовала ей Марфа.
Аксинья снова отошла к шесту.
– Девчонка молодец, толк будет, но не за один день. Может, к нам ее потом?
– Она и в театре пригодится, – ответила Яна, в душе радуясь, что у нее хоть что-то получилось.
Марфа встала, показала Аксинье еще пару движений, и вернулась к Яне.
– Как ловко у тебя все это получается, словно и не сложно совсем, – отметила Цветкова.
– Так ты зубы лечишь тоже ловко. А стриптиз – это моя профессия, всю жизнь на шесте. Тоже, знаешь, как надоело. Мне под сорок, а я всё танцую…
– Хорошо владеть своим телом, разве плохо? Все будут с палочкой по улицам шмурыгать, а ты – летящей походкой. Как ласточка.
Марфа засмеялась:
– Всё не так просто, моя дорогая. Я, когда в институт экзамены провалила, пошла работать на кондитерскую фабрику, адский труд я тебе скажу, врагу не пожелаешь. Зарплату тогда задерживали по полгода. А кушать очень хотелось. Ждали мы с мамой денег, ждали, а выплатили мне конфетами. На работе ела конфеты и дома. Ночами снились. Представляешь? На всю жизнь наелась, видеть их не могу. Один раз увидела на доске объявление – набирали танцовщиц в ночной клуб. Я, конечно, об этих танцах не имела ни малейшего представления, но была задорная, смелая и очень любила танцевать. Решила – пойду на кастинг. Терять мне, кроме липких конфет, было нечего. И представляешь – прошла! Взяли меня и деньги я стала такие получать, что ни в сказке сказать, ни пером не описать. Правда и жизнь началась – лучше не вспоминать. Конкуренция между артистками жуткая – готовы друг другу глотки рвать. И рвали. Даже калечили друг друга. Ну и проституция – куда же без нее? А не хочешь этим заниматься – иди за три копейки на кондитерскую фабрику, на конвейер. Я была симпатична, на меня мужики слетались как пчёлы на мёд – отбою не было. Всякие попадались – и били, и на наркоту пытались подсадить. Синяки тональным кремом замажу – и снова к шесту. Танцевала всегда и в любом состоянии – и со сломанными рёбрами, и с сотрясением мозга. А что делать? Жила как механическая игрушка, боялась, что завод кончится и окажусь я на улице, где таких удалых как я – тысячи… – Марфа тяжело вздохнула.
Яна погладила ее по руке:
– Ну что ты… Не надо…
Но Марфа продолжила: