Чисто астраханское убийство

Нет, ночевать на островах он, в принципе, не собирался, но забирать надежду у женщины не хотел. Да и какая-то неясная интуиция подсказывала ему, что ночевать с женщиной в неизвестном месте — дело рискованное. Говорил же Алексей о том контингенте, что населял острова. А где наркотики, там, известно, и преступность. Причем, завязанная на наркотиках, она бывает особо жестокой. У Вячеслава же Ивановича никакого боевого оружия для самозащиты, кроме травматического пистолета, с собой не было, а к этой разрешенной законом «пукалке» он не мог относиться серьезно. И даже успел пожалеть, что не захватил из Москвы парочку хороших ружей. Но и к этой затее он еще там, в «Глории», отнесся без почтения: сезон охоты на Волге еще не начался, и, кончится тем, что придется объяснять на каждом углу и каждому любопытному милиционеру, зачем рыбаку понадобилось огнестрельное оружие. Так что лучше уж от греха, как говорится… А теперь оно очень пригодилось бы. И по этой причине тоже он не хотел оставаться на ночевку. Дуся в своем необыкновенном сейчас расцвете была слишком лакомым кусом, чтобы какая-то нечисть, накачанная наркотой, захотела бы пропустить ее мимо своего пристального внимания. А громким криком да «пукалкой» безопасность не обеспечить, Грязнов трезво оценивал свои возможности, и Дуся была в них препятствием в осуществлении его замыслов. Но сказать ей об этом он тоже не мог: обидел бы кровно. Она ж ему только добра желает…

Рыбаки, которых он встретил у протоки, никак не хотели понять его интереса. Уверял их, что слышал от знающих людей, что там, на островах, в ериках и в пересыхающих еще в весеннее половодье образовавшихся озерах пропасть всякой мелкой рыбки, которая, будучи правильно, то есть со знанием дела, завяленной, — лучшее средство при потреблении пива. Особенно зимой.

Посмеялись, но все ж поверили: и охота ж серьезному человеку всякой ничтожной мелочью заниматься? Ну пусть, каждый… хм, в том смысле, что делает, как он хочет. А москвичи вообще народ непредсказуемый… И пошли воспоминания о том, как, было дело, останавливался в прошлом году один москвич, так вся станица долго потом над ним потешалась… «Уж не на меня ли намекают?» — размышлял Грязнов, и подумывал, что, наверное, зря завел разговор об островах, не в почете эта тема здесь. Либо они сохраняют осторожность, ибо те же острова — их дополнительный бюджет. Говорила ж Дуся, что полстаницы этим делом промышляют… Впрочем, то, что ему требовалось, он выяснил, и, главное, направление движения и примерное время на поездку и поверхностное знакомство с местностью, чтобы затем приехать уже на денек-другой и пошарить по пересыхающим озерам с небольшим неводом — не руками же отлавливать рыбий подрост. Хотя местное население отлавливает рыбу, чтобы потом спустить ее на большую воду — спасает от гибели. А москвичу, известно, — ему все равно, для него ведь Волга никогда не останется без рыбы. Такой вот упрек неожиданно получил Вячеслав Иванович, хотя и в весьма доброжелательной, почти дружеской форме. И сделал для себя соответствующий вывод.

Ехать он решил на следующий день, с самого раннего утра, пока народ еще спит. На пароме в Замотаевке переправиться на другой берег Волги и, выехав на левобережную Астраханскую трассу, рвануть на север, до района Ахтубинской Михайловки. Вот там, на дикой, почти неосвоенной островной территории, принадлежащей Калмыкии, и находится самый заповедник «наркошей». Есть несколько старых, полуразвалившихся усадеб, окруженных непроходимыми зарослями конопли. И над ней в пору цветения стоит аж туман, от которого голова идет кругом. А с поверхности машин приезжих рыбаков, обитающих в палатках на берегу Волги, очень широкой в этом месте, можно скребками собирать осевшую наркотическую пыльцу. Жуть что рассказывали…

Но не за этим, естественно, собирался на острова Вячеслав Иванович, а посмотреть на тот самый контингент, что обитает там, и выяснить, чем люди живут. Зачем это было ему нужно, когда генерал Привалов, в качестве спасения, предлагал — несерьезно, конечно, — сжечь эти острова, Грязнов и сам толком не знал. Может, природное чувство обостренной справедливости подвигло, нашедшее лучшее свое воплощение в дальневосточной его эпопее? Надо же как-то спасать людей от этой дряни! А то разговоры только и слышны, а тут под боком — такой рассадник, и никто даже не чешется… Разве в России, в каждой губернии свои законы? Получается, что так…