Чистка

И, все же иногда Николая Ивановича отвлекали от писанины, вызывая в кабинет следователь, как ни крути следственный процесс не стоял на месте. Ежов приставил к нему только самых надежных следователей, которые не дали бы Бухарину сказать лишнего. Рой Медведев утверждал, что следователем по делу был помощник начальника 4-го отделения 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР Виктор Ильин, он вел как минимум первый допрос. Медведев описывает это: «Ильин ответил, что бывает там иногда, и велел принести чай и бутерброды. Затем они спокойно беседовали больше часа, причем нить беседы держал Бухарин, казалось бы, не понимавший, где и почему он находится. Неожиданно Бухарин остановился; было видно, что он очень устал. Ильин предложил ему прилечь на диван. Бухарин прикрылся своей кожанкой, положил голову и руку на валик дивана и заснул. Лишь в час ночи его отвели в камеру».49

На доступных сейчас документах значимость роли Ильина не отражена. К подследственному приставили двух следователей – Лазаря Когана и Леонида Чертока. Второй был некогда одним из ближайших друзей и подручных Ягоды, который вел дело Зиновьева-Каменева, обеспечивая молчание подсудимых о многих неразоблаченных преступниках. Чертоки это был целый семейный отряд сотрудников НКВД. В органах служили еще три члена семьи: сестра Софья, брат Михаил и супруга, также София Фрадкина. Над самим Леонидом сгущались тучи, близость к Ягоде оставляла мало шансов на продолжение работы в органах. Черток вел дело Бухарина до первой половины апреля.

5 марта был произведен допрос и очная ставка с участием Бухарина. Сначала его спросили, является ли он членом руководящего цента правых? Он все отрицал, тогда ему снова предъявили факто множества свидетельских показаний против него. Он снова и снова все отрицал, но он признал, что в 1932 году он якобы только сам узнал о контрреволюционной деятельности своих бывших учеников и соратников, он осудил их и повал отношения с ними. Тем самым он признал минимум от всех обвинений, что скрыл заговорщическую деятельность. На этом допросе Бухарин углубился в историю группы правых, рассказав об своих якобы «бывших» соратниках, но пользы для следствия было немного. Потом провели очные ставки с сообщниками: С. Марецким, А. Айхенвальдом, которые заявили, что Бухарин это лидер антисоветской организации правых, сложившейся в резко антисталинском русле в 1928 году. После допрос продолжился, Бухарин старался минимизировать антагонизм легальной правой оппозиции конца 1920-х, он отрицал, что культивировал ненависть к Сталину. Он признал лишь то, что не считал тогда Сталина сильным теоретиком.

Следом допрос снова прервался и прошли очные ставки с А. Слепковым и В. Астровым, ближайшими учениками Бухарина и те подтвердили, что еще с 1925 г. Бухарин культивировал негативное отношение к политике Сталина, который тогда еще имел мало власти, но становился более заметной фигурой. Бухарин и это отрицал. Он отрицал, что в 1920-е годы нарушал законы. На протоколе допроса нет подписи следователей, кто его вел неясно.50

7 марта Коган и Черток организовали очную ставку Бухарина и С.Б. Членовым, который входил в группу правых, который имел возможность выезжать за границу. По заданию Бухарина он летом 1934 г установил там контакт с эсером Марком Вишняковым. Членов сказал во время очной ставки, что Бухарин поручил ему в мае, пригласив в редакцию «Известий». Бухарин сначала расспрашивал его о заграничных поездках, как там были дела. Членов, который два года отсутствовал в СССР, спросил Николая Ивановича, как дела в стране? Тот ответил, что есть достижения, но есть и много безобразий. Так все плавно перешло на политику, Бухарин говорил о том, что надо идти вместе с троцкистами-зиновьевцами, которые, по его мнению, по сути, приняли программу правых, хотя по его же словам с ними были проблемы. Бухарин прямо выразил надежду на то, что оппозиция получит власть. Бухарин прямо сказал, что он, Рыков и Томский возглавляют правые группы. Там же он дал ему поручение встретится с Вишняковым, через которого можно было выйти на Александра Керенского.

Бухарин все эти свидетельства Членова о преступных действиях начисто отрицал, признавая лишь то, что он встречался с ним, мог сказать несколько критичных фраз по отношению к политике Сталина, но на этом все. Он, якобы не говорил о центре правых, их борьбе и не давал никаких антисоветских поручений. Членов в ответ настаивал на своих словах. 51 Сталин получил протокол очной ставки ровно через неделю 17 марта. Бухарин к этому времени продолжал все отрицать. Кажется, он по-прежнему считал, что его личное слово весит больше чем слова тех людей, которые дали против него показания.