Чистка

Ева забыла запах костра, стерлись воспоминания о дожде, как подставив в детстве ладони, смотрела, как падают капли. И эти мелкие брызги.

– Что произошло? – она ощущала себя ребенком, которому все интересно. – Что не так?

Ева растерялась, она уже не маленькая девочка и не должна себя так вести. Но не могла, ей было так любопытно смотреть на облака, что растянулись в вереницу, словно это караван.

– Что произошло? – спросила себя и вспомнила, что вчера ходила в лабораторию. – А что я там делала? Заболела?

Она и не помнила, когда вообще последний раз болела, так, разве что простуда, но и тогда она игнорировала докторов. Возьмет пару дней без содержания, отлежится и все. Вот ее Ирина, вместе работают, каждый год ставит прививки от гриппа и всегда болеет по две недели.

– Что я там делала? – постаралась вспомнить. – Чистила мозги, – вспомнив, ответила сама себе.

Время не остановилось после экспериментов с сознанием человека. Ученые, добившись первых успехов, ликовали и надеялись, что рано или поздно смогут скопировать память, но… Ничего не вышло. Память, она аморфна, вечно меняется, словно дым от костра. Это вам не дом построить из кирпичей, память нельзя просчитать, нельзя взять и переписать. И все же удалось найти, где она прячется. По-моему, так считала Ева, это было великое открытие, ведь она одна из тех, кто работал над этим.

И вот стало известно, где хранятся эмоции, где детство накладывалось на первое воспоминание о матери. А после память, как слоеный пирог, в котором сотни тысяч этажей, через свои вертикальные ячейки, словно лифт, перемещало воспоминание.

Ева помнила это прекрасно, словно было только вчера, но ведь прошло уже десять лет.

– Почему? – в очередной раз задала она себе вопрос. – Что изменилось?

«Прочти», – увидела она записку на своем рабочем столе.

– Ладно, – согласилась женщина и открыла лист.

После того как стало известно, где пряталась память, пошли эксперименты. Многим хотелось понять, что это и каково. Можно ли ее записать, можно ли стереть, можно ли что-то подправить? И выяснилось, что все можно, но с записью труднее. А вот подкорректировать – да.

Лабораторные испытания над жертвами насилия, трудно носить в памяти самые ужасные моменты из твоей жизни. Сканируя мозг пациента, они находили точки, куда память спрятала свои черные воспоминания. Мозг – хитрая штука, он разбивал одни воспоминания на куски и разбрасывал их по секторам слоеного пирога.

Пациент ничего не помнил, ему просто точечно стирали день или два, а также все последующие негативные эмоции. Ведь если стереть воспоминание, остаются кластеры последствий, как волны. Надо и их сгладить.

Это волшебство. Она смотрела на немного грустные глаза женщин, но в них уже не было боли о прошлом.

– Что произошло? – дочитав свое же обращение к себе, она задумалась.

Ева давно уже думала над вопросом, почему человек живет ограниченное количество лет. Медицина продлила жизнь до 140, и все, дальше она была бессильна. Почему? Спрашивали все, но никто не заглянул в прошлое. А именно там и крылась разгадка.

Память, вот что было важным. Ева, работая с пожилыми пациентами, знала, что им все равно, сколько они проживут, им и так уже было много лет. Они устали. «Но почему? Да, почему?», и если она сможет найти ответ, то…

В детстве ребенок радуется всему, ему все интересно, а что взрослые? Они, получив опыт, теперь опираясь на него, понимают, что волны в океане – не игра моря, а всему виной ветер. Что ночью темно не потому, что выключили солнце, всего-то планета повернулась вокруг оси. Взрослым стало неинтересно, скучно. Они все знают про сказочных героев, это все выдумки взрослых, чтобы порадовать деток. А что же тогда сами взрослые, чему они радуются, что познают?

Ева долго думала над этим. И поняла, что чем больше человек знает, тем быстрей он себя программирует на конец. Она со своей командой определила частоты клеток людей, которые улыбаются и тех, кто нет. Она сравнивала частоты больных и здоровых, детей и пожилых. Это не было открытием, но Ева пришла к мнению, что в детстве, когда ребенок все познает, его сознание формирует команду мозга, а тот создает свою частоту для клеток. Со временем мысли человека меняются, они становятся тусклыми, как краски выгорают на солнце, а вместе с ними и частота, что поддерживает мозг.

– Но если так? – восхитилась своей глупой идеей Ева. – Надо взрослому дать детские воспоминания. Нет, не воспоминания, а способность опять на все смотреть с интересом, чтобы появился смысл в жизни.

Это идея была бредовой, но Ева смогла заинтересовать своих инвесторов, и команда приступила к работе.

Найти в ворохе воспоминаний кластеры, что отвечали в детстве, очень тяжело, главное не порвать нить с реальностью. Карта памяти у каждого человека индивидуальна, но даже не это важно, а то, что она вечно менялась. И нужно было действовать быстро, чтобы она не успела перезаписаться и спрятаться.