Чистилище для грешников

Петр вспомнил, что говорил ему Виктор о продолжительности пребывания профессора в одном и том же дне.

– Значит, говоришь, что под землей пролежал шесть-семь тысяч лет?

– Наверное, – согласился чужак. – Тебе уже кто-то говорил о философе?

– Сидел бы там и дальше, не пугал бы народ, – начал наседать Петр.

– Надоело, – шумно засипел пришелец: – Домой захотелось, – и пристально взглянув в сторону Петра чем-то блеснувшим в дырках вместо глаз, с надеждой поинтересовался: – Кислоту принесешь?

Петр нахмурился и пожал плечами:

– Обещал ведь, значит принесу.

– Странный ты мужик, Петруха, иногда даже меня пугаешь, – признался пришелец.

– Хуже черта?

– А ты уже поверил?

– Нет, – усмехнулся Петр: – Не верю. Ты не дьявол и не демон, а что-то другое.

– Вот правильно сказал – мы что-то другое, не похожее на людей.

– Но вы наши враги, – продолжил свою мысль Петр.

– Ошибаешься, дядька, – отрицательно мотнул громадной головой пришелец: – Мы не враги, а симбиоз. Так было угодно сделать Ему, – и чужак ткнул пальцем в потолок.

– Кому? – переспросил Петр.

– Да тому, кого вы называете Богом.

– А что, у него другое имя?

– Еще заковыристее, чем у меня. В общем: ни пером описать, ни топором не врубить.

– Однако, ты поднахватался нашей терминологии! – удивился Петр: – Наверное давно на Земле?

– Да я здесь бывал еще до появления не только Земли, но и Солнца, – просипел чужак. – Ждал, когда вы зародитесь из амеб проклятых, ни дна им не покрышки. Совершенно безмозглые твари! А потом вдруг вы объявились! Я в растерянности: каким таким образом у вас разум появился? У вас и мышление, и подсознание, и сознание, и личное «Я»! Оборзели совсем! Богатеи! А у нас мышление да личное «Я» – и все! Ничего он нам больше не дал! Разве это справедливо? А у вас от всего и ДУША появилась…

– Ты что, хочешь душу получить?! – разозлился Петр.

– Да на хрена она мне! Мне нужно несколько, для баланса между мышлением и личным «Я».

– По мою душу пришел? – наливаясь злом поинтересовался Петр.

Чужак подался от него в сторону и загородился ладонями:

– Да на что мне твоя душа?! Ты мне все внутри развалишь! У меня есть с штук несколько и то, по их же собственному желанию. Пока что баланс соблюдается. И душа этого обормота мне не нужна, – чужак ткнул длинным пальцем в сторону попа: – У него не душа, а гниль сплошная. На что мне такое говно. Это редкость, чтобы попалась удачная душа, да ее еще нужно уговорить, ублажить.

– Обмануть? – бросил Петр.

– Бывает, что и соврешь, – легко согласился чужак: – А вы что – все праведники?

– Если соврал – убью! – мертвым голосом пообещал Петр.

– Да не вру я! И убить меня невозможно. Вечный я. Буду существовать до тех пор, пока вселенная не развалиться и не развеется в пыль, в нейтрино, в кванты.

– А облез почему? Шкуру что ли меняешь? – спросил Петр.

– Да нет, – шумно засипел чужак: – Тоже, как и вы, попал в воронку и скатился в точку, вот и кручусь на одном месте. А она, воронка, энергии много съедает у меня. Вот я расползаюсь на лямки, на лоскуты. Ну ты принесешь?..

– Обещал же!.. Вот пристал, как клещ!

– Я верю тебе, Петр, – тяжело вздохнул чужак и ссутулился, будто задремал.

А поп продолжал отмахиваться крестом и частить:

– Чур меня! Чур!..

Петр осмотрел присутствующих и понял, что не поворачиваясь каждый из них старался не пропустить ни слова из его разговора с чужаком. Плюнув на все, приближалось три часа ночи, Петр положил руки на стол, а голову на руки и провалился в тяжелый сон.

Глава одиннадцатая

Место для засады подвернулось неплохое: в густых кустах сирени, с которых не опала листва, в десяти метрах от ворот и в двадцати пяти от двухэтажного особняка. Петру пришлось быстро гнать, и вновь отказаться от традиционного утреннего чая. Летел на «Жигуле» под сотню километров. Уже в кустах навинтил глушитель и загнал патрон в ствол.

Ждать пришлось недолго: минут через десять остекленная половинка двухстворчатой двери коттеджа распахнулась и на крыльцо выскочила Стрельцова, держа в руках длинный предмет, завернутый в материю. Петр понял – это сабля. Торопясь, звеня связкой ключей, заперла дом на замок, что являлось хорошим признаком: в доме, кроме нее, никого не было. Грациозно, через две ступеньки, сбежала на землю, держа клинок подмышкой, и свернула к вкопанному на уровень фундамента гаражу. Что-то там нажала и тяжелая дверь поползла вверх. Через три минуты кофейный «Форд», приглушенно урча, выполз на середину площадки, перед особняком. Стрельцова выбралась из салона и побежала закрывать дверь гаража.

Петру понравилась ее фигура и походка. И он подумал, что может быть найти иной способ вразумления дурехи. Но его прошлый опыт не подсказывал ничего, кроме силового воздействия.

Дождавшись, когда Ольга-Маша усядется за руль, Петр четырьмя едва слышными выстрелами пробил два ската, после чего машина сразу же осела на бок, и прошил два боковых стекла, осыпавшихся вниз каскадом блестящих на утреннем солнце осколков.