Чистилище

Со смешанными чувствами Александр вышел к железнодорожному вокзалу Ватикана, в котором располагалась новая тюрьма. Дон Луу сообщил ему, что с ним желает поговорить отец. Маркус Розин хотел сделать это так срочно, насколько это было возможно, будто речь шла о жизни или смерти. Но большего от отца Александра нельзя было добиться. Он заявил, что будет говорить только со своим сыном и ни с кем больше. После их последней встречи Александр и не предполагал, что отец так скоро захочет снова увидеться, он даже допускал, что Маркус Розин вообще откажется с ним встречаться. Неужели отец признал свою неправоту, неужели был готов к раскаянию? В который раз после разговора с доном Луу Александр спрашивал себя, идти ли ему к отцу с легким сердцем или ожидать очередного разочарования. После обычной процедуры Александра проводили в комнату для свиданий с грубо отесанным деревянным столом. Наверное, здесь не имелось другого помещения для свиданий, потому что тюрьма была не особо большая. В этот раз Александр пришел первым и присел на стул, в нетерпении ожидая появления отца. Минуты через три Маркуса Розина привели жандармы, и он без посторонней помощи подошел к своему стулу. Его движения были уверенными, словно он уже совсем привык к слепоте. Но, возможно, Александр ошибался. За несколько месяцев слепоты человек не мог забыть полноценную жизнь. Вдруг Маркус Розин зацепился за ножку стула и сильно ударился локтем о столешницу. Александр подавил в себе мгновенное желание вскочить и помочь отцу. Непонятное чувство удержало его от этого. Боль Маркуса Розина выдало лишь легкое подергивание уголка рта. С неподвижным лицом он присел на стул и сказал:

— Спасибо, что ты не бросился помогать мне, Александр. Я не люблю, когда со мной обходятся, как с беспомощным ребенком.

— Ты знаешь, что я уже здесь?

— Я услышал твое дыхание. Ты же наверняка видел этот плохой фильм, в котором говорили, что, когда человек слепнет, все прочие чувства обостряются. Это действительно так.

— Хорошо, что ты к этому постепенно привыкаешь.

— А что мне еще остается? — ответил Маркус Розин, и в его голосе почувствовалась горечь.

— Ничего, — ответил Александр, сознавая, что не в состоянии сказать что-либо утешительное. У него не было слов утешения для своего отца. Маркусу Розину и в самом деле оставалось лишь принять свою судьбу.

Отец нагнулся к Александру и, понизив голос, произнес:

— Вчерашний день был опасным для тебя?

— Что ты имеешь в виду? — так же тихо переспросил Александр.

— Ты же был в Марино, когда убили священника. Тебе угрожала опасность?

— Нет, к сожалению.

— К сожалению? — удивился Маркус.

— Если бы я оказался в опасности, то как минимум увидел бы лица убийц. Но они остаются неуловимы, словно привидения. Но каким образом ты вообще об этом узнал?

— Во время твоего последнего визита ты сам высказывал предположение, что у меня все еще сохранились хорошие контакты.

— Но ты его не подтвердил, — напомнил Александр.

— Я не хочу никого обременять. Поэтому я остался доволен, что меня проинформировали о событиях в Марино.

— Убийство священника Леоне Карлини — это причина, по которой ты хотел со мной поговорить?

— В какой-то степени, да. Ты идешь по следу и постепенно приближаешься. Я хочу тебя предупредить. Прекрати свое расследование! Иначе тебе будет угрожать настоящая опасность.

— Отец, ты пригласил меня сюда, чтобы угрожать?

Маркус Розин покачал головой.

— Ты меня неправильно понял. Это не угроза, а предупреждение. Меня никто не просил, чтобы я поговорил с тобой, и никто не узнает, что я тебе сказал.

— Что ж, признаться, меня это радует. Выходит, ты еще испытываешь какие-то чувства ко мне.

— Это ни о чем не говорит. Тем не менее, разве мы не родственники? Я понял, что в этом что-то есть.

— Значит, ты все же покопался в себе? — с надеждой спросил Александр. — Наконец-то ты видишь, что выбрал неправильный путь.

— Ни в коем случае. То, что я с тобой сейчас разговариваю, еще не значит, что я все забыл. В моей памяти хранится все, о чем я думал долгие годы, что планировал, чем жил. Но я не хочу, чтобы ты умер. Прекрати преследовать этих людей, Александр!

— Кого я не должен преследовать?

Отец замолчал, словно вопрос Александра отскочил от стекол солнцезащитных очков.

— Как я могу обезопасить себя, если я даже не знаю, кого мне бояться? — сделал еще одну попытку Александр.

— Я сижу здесь не для того, чтобы выдавать кого-нибудь. Но я не стал бы тебя обманывать, требуя, чтобы ты прекратил расследование. Отнесись серьезно к моему предостережению, Александр! Кто-то, кому ты доверяешь, заманит тебя в ловушку. Прекрати свои расследования убийств священников, иначе…

— Что иначе? — спросил Александр, когда отец вдруг сжал губы, словно сказал слишком много. Маркус Розин глубоко вздохнул, прежде чем медленно и тихо ответить:

— Иначе ты умрешь!