Чистая нота

Выдернутый из дали заоблачных рассуждений о даркийской ботанике Дерек пару раз растеряно моргнул, возвращаясь в реальность, и поспешил к корзинке с перьями. Выбирал он их, и впрямь, профессионально и придирчиво: доставал каждое, вертел в руке, взвешивал на ладони, проверял баланс, долго сравнивал два похожих… процесс выбора сопровождался бурной игрой мимики, ерошеньем волос, бурчанием и бухтением, и даже вскрикиваниями тогда, когда попадалось особенно удачное перо.

Отложив выбранную книгу на прилавок, к сгруженным продавцом свиткам, которые уже понравились Дереку, Грэхард с любопытством наблюдал за этой вознёй с перьями и незаметно прикусывал губы в лёгкой усмешке.

Наконец, закончив с отбором, Дерек с яркой довольной улыбкой прибавил солидную кучу перьев к свиткам и книге.

Продавец, весьма обрадованный большой покупкой, не упустил возможности сделать её ещё объёмнее:

— Чернил, господа хорошие? У меня в наличие разные цвета, и даже самая модная новинка этой весны — чернила с ароматом лаванды!

Грэхард чуть не поперхнулся от такого предложения: на его взгляд, меньше всего на свете он был похож на человека, которого могут заинтересовать чернила с запахом лаванды. Дерек же, однако, аж подпрыгнул от возбуждения:

— С лавандой? — взволнованно переспросил он. — И они прям пахнут? — и восторженно захлопал ресницами, глядя на продавца как на волшебника, обещавшего показать настоящее чудо.

Польщённый таким восторгом продавец не подвёл. С таинственной улыбкой он достал из-под прилавка бумагу и, игнорируя Грэхарда, протянул её Дереку:

— Написано неделю назад, господин хороший!

Восторженный Дерек, схватив бумагу, незамедлительно её понюхал и расплылся в улыбке.

— Грэхард, они и правда пахнут! — сверкнул он распахнутыми глазами на принца. — Ты представляешь? Они пахнут! — и сунул ему образец.

Грэхард, конечно, не собирался совершать такую глупость, как нюхание всяких замызганных записок из захудалых лавочек. Дерек, однако, сунул лист почти ему под нос, поэтому тонкий и едва уловимый запах лаванды всё-таки дошёл до него.

На лице Грэхарда нарисовалось недовольное выражение человека, вынужденного со смирением принять свою судьбу.

— Заверните, — траурным голосом обратился он к продавцу, с трудом принимая факт существования вселенной, в которой он — ньонский принц и умелый воин! — вынужден покупать такую мерзость, как воняющие лавандой фиолетовые чернила.

Сияющее лицо Дерека, впрочем, отчасти примирило его с существованием такой вселенной.

«В конце концов, он действительно хорошо выбирает перья», — попытался сам себе объяснить эту уступку Грэхард.

Расплатившись и оставив свёрток покупок на продолжающего сиять всем лицом Дерека, Грэхард вышел наружу, и только там тоскливым голосом вопросил:

— И на кой ляд тебе сдалась эта мерзость?..

Растерянно хлопнув ресницами, Дерек прижал к себе свёрток с покупками покрепче, будто бы опасался, что Грэхард теперь отберёт у него эти чернила, и пробурчал:

— Но они же совершенно волшебные!..

— Они мерзкие, — продолжил настаивать на своей точке зрения Грэхард, шагая по переулку в обратном направлении. — Ещё и фиолетовые!

Он признавал только один цвет чернил — чёрный — и истово ненавидел любые другие.

— Тебе не нравится — ты и не пиши! — защищаясь, буркнул Дерек, который впервые столкнулся с таким чудом, как ароматные чернила, и полагал это самой фантастической и прекрасной вещью на свете.

— Да я бы и не писал! — недовольно воскликнул Грэхард. — Но у тебя же теперь все бумаги провоняют этой дрянью!

— Почему сразу дрянью-то? — обиженно возразил Дерек и поправил: — Лавандой, вообще-то!

Грэхард встал посреди улицы, развернулся к нему и воскликнул:

— Вот именно! Лавандой! — и пояснил донельзя трагичным голосом: — Это женский запах!

Дерек растеряно моргнул.

Повёл носом, пытаясь унюхать эту самую лаванду.

Снова моргнул.

— Что? — наконец, глупо переспросил он.

— Это женский запах! — ещё более трагично повторил Грэхард.

Некоторое время Дерек пялился на него в самом искреннем недоумении, потом потряс головой и медленно, напевно проговорил:

— Не понимаю тебя, мой принц.

Осознав, что ординарец не делит запахи на мужских и женские и искренне не осознаёт суть претензий, Грэхард тяжело вздохнул, пробормотал: «О, Небесный!» — и широким шагом отправился дальше.

Дерек засеменил следом, пытаясь осознать мысль, что в мире существует такая дурость, как приписывание весьма приятного аромата лаванды исключительно женщинам.

«И что ж, если я родился мужчиной, мне не может нравится лаванда?» — обиженно думал он.

Аромат был и впрямь приятным, чернила — совершенно волшебными, и даже дождик уже прошёл, пока они ковырялись в лавке, так что, отбросив бурчание Грэхарда, Дерек вернулся к лучезарному настроению человека, которому очень повезло с покупками.

Обратно они шли по той же самой площади с музыкантами, и Дерек отвлёкся от своих мыслей и сбился с шага.

В этот раз пожилой музыкант играл один, а девушка, отложив свой инструмент, плясала под его мелодию.