Число зверя. Когда был написан Апокалипсис

Иоанн, находясь на острове Патмос, получает видение: Христос обращается к семи церквам и требует, чтобы Иоанн записал все, что увидит и услышит. Следует перечисление семи церквей. Христос говорит, что знает дела церквей, что в них правильно, а что нет. Далее, перед глазами Иоанна на небе разворачиваются грозные события. Появляется престол и Сидящий на нем (то есть, Христос). В руках у Сидящего — запечатанная книга. Рядом Агнец, достойный снять печати. Последовательно снимаются печати и появляются четыре всадника, несущие смерть и разрушение. Здесь в Апокалипсисе появляется астрономический гороскоп, датированный нами 1486 годом, см. выше. Являются семь Ангелов с трубами. Каждый из них трубит, и на землю обрушиваются все новые и новые бедствия. Многие люди гибнут.

Ангел вручает Иоанну книгу, которую тому надлежит съесть и не разглашать ее содержание. Взамен Иоанн должен написать другую книгу, которую уже следует обнародовать. Появляется Жена с младенцем, облеченная в Солнце. На нее нападает дракон. Жена спасается, убегая в пустыню. Дракон низвержен на землю. Является зверь с семью головами и десятью рогами, затем зверь с двумя рогами, число которого 666. Три Ангела возвещают приближение Суда Божьего. Христос вершит Суд. Семь Ангелов получают семь чаш гнева Божия с язвами и выливают их на землю. Провозглашается падение Вавилона. Народу повелевается покинуть Вавилон, чтобы избежать язв. Вавилон гибнет. Зверь брошен в огненное озеро. Сатана скован, верные Христовы последователи царствуют тысячу лет. Затем происходит освобождение сатаны и ввержение его в озеро огненное. Мертвые встают из гробов и предстают перед великим белым престолом Иоанн видит новое небо, новую землю, Новый Иерусалим. Люди спасены.

Таково, очень бегло, содержание Апокалипсиса в современной Библии.

Сравнивая его с пророчеством эритрейской Сивиллы, мы видим, что основной костяк Апокалипсиса полностью содержится в пророчестве Сивиллы. Так, Сивилла упоминает второе пришествие Иисуса Христа, говорит о том, что в «конце времен» мертвые восстанут и явятся на Суд. Откровенно описывается христианский Страшный суд. Как и Апокалипсис, Сивилла пророчествует, что откроются двери ада, с неба польется река огня и серы, земля, море и небо сгорят в страшном пламени. Некоторые совпадения настолько яркие, что их просто невозможно объяснить чистой случайностью. Например, эритрейская Сивилла говорит: «Он СОВЬЕТ небо», а Иоанн Богослов пишет: «И небо скрылось, СВИВШИСЬ как: свиток» (Ап. 6:14).

Наша мысль следующая. В пророчестве Эритрейской Сивиллы мы, вероятно, наталкиваемся на счастливо сохранившийся отголосок первоначального Апокалипсиса XII века. Впоследствии на его основе были созданы и другие, более поздние редакции Апокалипсиса. В том числе и тот Апокалипсис, который вошел в современный библейский канон и был написан, как мы показали, не ранее 1486 года.

11.2. Эритрейская Сивилла и знаменитый оратор Цицерон — два отражения Иоанна Крестителя в «античной» литературе

Следующая, 19 глава «Слова» начинается так:

«Глава 19. О том, что сие пророчество о Спасителе не вымышлено никем из членов Церкви, но принадлежит эритрейской Сивилле, КОТОРОЙ КНИГИ ЦИЦЕРОН ПЕРЕЛОЖИЛ НА ЛАТИНСКИЕ СТИХИ…

Многие не верят… хотя допускают, что эритрейская Сивилла действительно пророчествовала… ВСЕМ ИЗВЕСТНО, ЧТО ПРИВЕДЕННОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ БЫЛО В РУКАХ ЦИЦЕРОНА, КОТОРЫЙ ПЕРЕВЕЛ ЕГО НА ЛАТИНСКИЙ ЯЗЫК И ПОМЕСТИЛ В ЧИСЛЕ СВОИХ (! — Авт.) ТВОРЕНИЙ» [30], с. 204.

Современные комментаторы растерянно отмечают: «Какое именно стихотворение Цицерона он (Константин Великий — Авт.) имеет в виду, не понятно» [30], с. 331. Таким образом, среди дошедших до нас произведений, приписываемых Цицерону, пророчество эритрейской Сивиллы отсутствует. В то же время, Константин утверждает, что причастность Цицерона к пророчеству Сивиллы о Христе была в его время ОБЩЕИЗВЕСТНА.

По нашему опыту работы со скалигеровской версией истории, немедленно возникает подозрение, что Цицерон и «эритрейская Сивилла» — попросту одно и то же историческое лицо, раздвоенное лишь в воображении историков. Ведь если Цицерон поместил латинский текст пророчества Сивиллы «В ЧИСЛЕ СВОИХ ТВОРЕНИЙ», то, скорее всего, он считал себя АВТОРОМ этого пророчества. А теория о том, что он, мол, «всего лишь перевел» на латынь бытовавший ранее сивиллин текст, была, вероятно, придумана гораздо позже. Когда «античный Цицерон» и «античная Сивилла» стали рассматриваться уже как разные люди, жившие будто бы в отдаленные друг от друга времена. Цицерона скалигеровские историки отнесли к первому веку до н. э., а эритрейскую Сивиллу — к VIII–VII векам до н. э., на семьсот лет раньше [29].