Число зверя

— Второй пилот, — сказала я своему мужу, — возьмите винтовку и пистолет, идите с первым пилотом и охраняйте его, пока он будет делать то, что ему нужно.

Зебби сглотнул.

— Шельма — виноват, капитан Шельма. В этом нет нужды. Мне уже расхотелось. Кончим этот разговор.

— Первый пилот, прошу воздержаться от употребления моего прозвища, пока я являюсь вашим командиром. Второй пилот, выполняйте приказание. Оставайтесь с первым пилотом и охраняйте его столько времени, сколько будет необходимо для достижения цели вылазки.

(Если Зебби имел в виду запор — эмоциональное напряжение иногда дает такой эффект, — то позже я выполнила бы свои обязанности «офицера медслужбы», причем прекрасно обошлась бы без четырех дюжих молодцов, удерживающих Зебби по рукам и ногам. Власть командира почти никогда не требует грубой силы. Странно, но факт — хотя ума не приложу, откуда я это узнала.)

Когда мужчины отошли достаточно далеко, я сказала:

— Дити, могу я научиться стрелять из этой винтовки?

— Знаешь, я не хочу с тобой разговаривать. Ты унизила моего мужа… а мы ему стольким обязаны.

— Астронавигатор!

Дити вытаращила глаза.

— Слушай, да ты с ума сошла!

— Астронавигатор.

— Да, капитан.

— Вам надлежит воздерживаться от высказываний личного свойства, адресованных мне или относящихся ко мне, в период моего пребывания на посту командира. Примите приказ к исполнению и занесите его в судовой журнал.

На лице Дити появилось выражение отрешенности от мира.

— Есть, капитан. Ая Плутишка!

— Привет, Дити!

— Режим судового журнала. Капитан приказал астронавигатору воздерживаться от высказываний личного свойства, адресованных ей или относящихся к ней, в период ее пребывания на посту командира. Я принимаю приказ к сведению и исполнению. Дата, время и бинго-код записи. Говорю тебе три раза.

— Дити, слышу тебя три раза.

— Спи дальше, Ая.

— Поняла, конец связи.

Дити повернулась ко мне, лицо и голос у нее были уже нормальные.

— Капитан, я могу научить вас стрелять так, что вас не будет сбивать с ног. Но научиться хорошо стрелять из винтовки — дело долгое. Мой дробовик не дает такой отдачи… и не требует долгого обучения.

— Я думала, дробовик труднее.

— Смотря когда. Дробовик хорош для неожиданных целей в воздухе. Тут требуется умение. Но если цель неподвижная и в пределах дальности, то это вроде садового шланга. Дробь разлетается конусом. Так легко, что даже неинтересно.

— Ничего, мне подойдет. Ну, так как это делается? В какую мишень будем стрелять?

— Тут нужен большой лист бумаги — показать, как разлетается дробь. Но капитан, вы отдаете себе отчет, что будет, если я выстрелю?

— Что?

— Сюда сломя голову прибегут двое мужчин — один из них будет одеваться на ходу. Не думаю, что ему это понравится.

— То есть ты хочешь сказать, что мне не следует сердить Зебби во второй раз за десять минут.

— А может, это будет папа. Скорее всего, они там оба делают свои дела — по очереди. Если стрелять, то лучше к их возвращению иметь труп для отчета, а то кто-нибудь из них выйдет из себя. Может, и оба.

— Оба! Какой ужас. Спасибо, Дити, я об этом не подумала.

— Кроме того, капитан приказал мне охранять лагерь. Я не могу охранять лагерь и обучать стрельбе одновременно.

(Шельма, ты хоть что-нибудь можешь делать как надо?)

— Ну конечно, не можешь! Дити, как я скверно начала! Все раздражены, один всерьез обиделся. А то и двое.

— Интересует ли капитана мое мнение?

— Дити, неужели ты больше не будешь называть меня тетей Хильдой, а? — Я не заплакала: я научилась не плакать. Но мне очень хотелось. — Да, интересует.

— Капитан тетя Хильда, без этого звания мне будет трудно все время помнить, что ты действительно капитан. Поскольку ты приказала мне воздерживаться от высказываний личного свойства, мне нужен был второй приказ, а то я не посмела бы высказать свое мнение.

— Неужели оно такое неблагоприятное? Ладно, нечего меня щадить, давай говори.

— Капитан вела себя очень неплохо.

— Неплохо?! Дити, не ври Хильде, ты никогда не врала.

— И сейчас не вру. Капитан, по-моему, ты начала прилично.

— Но ты же сказала, что я сошла с ума!

— Я была не права. Я поняла, что была не права, когда записывала в судовой журнал твой приказ. Я тебе надерзила гораздо хуже, чем Зебадии, когда он был капитаном, — он ведь велел мне припомнить все, что я ему наговорила… и по меньшей мере дважды ему следовало бы надавать мне по морде, — Дити невесело усмехнулась, — просто Зебадия не смог бы ударить женщину, даже и не беременную. Капитан — капитан тетя Хильда, милая, Зебадия на нас не кричал, а следовало бы. Он передал тебе под командование банду бесстыжих индивидуалистов: ни у кого ни малейшего представления о дисциплине. У меня-то точно не было. Но теперь есть.

— А у меня вот не знаю, есть ли, — удрученно сказала я.