Число зверя

Так мы и сделали. У меня примерно такое же контральто, как у той артистки — или подружки, — которая наговорила ему первоначальный лексикон Аи Плутишки. Правда, я не умею разговаривать так бесстыдно и призывно, но я подучилась, я неплохо подражаю голосам. Дити утащила у отца, то есть у моего Джейкоба, какой-то дрыгоскоп — осциллоскоп, кажется, — и я долго упражнялась, пока мои кривые не начали совпадать с кривыми исходного Аиного репертуара: Дити сказала, что она не может их различить без тщательной проверки.

Я втянулась и подговорила Дити сделать так, чтобы Ая Плутишка время от времени отвечала моему мужу: «Прекрасно, только вот спина у меня болит, бесстыжий ты старый козел!», и Джейкоб напоролся на этот ответ как-то утром, когда у меня действительно болела спина, и у него, я уверена, тоже.

Мы не стали закладывать ответы, которые казались Дити чересчур крутыми для ее «невинного» папочки — я предпочла не рассказывать ей, какими выражениями папочка пользуется наедине со мной. Не будем разрушать иллюзии: это помогает поддерживать нормальные отношения между людьми. Наверное, Дити и Зебби общаются в интимной обстановке на том же языке — и считают «стариков» безнадежно отсталыми.

9. «БОЛЬШИНСТВО МУЖЧИН СТРАДАЕТ НЕЗДОРОВОЙ СКЛОННОСТЬЮ К ЗАКОНОПОСЛУШАНИЮ» ДИТИ:

Мы с тетей Хильдой закончили перепрограммирование как раз к тому моменту, когда Зебадия и папа разработали и смастерили все страховочные приспособления и прочие усовершенствования, призванные превратить Аю Плутишку в континуумоход, как только в нее будет вмонтирована машина пространства-времени. Для этого пришлось вынуть задние сиденья, иначе машину не удавалось установить на корме и приварить к корпусу; потом сиденья, конечно, были поставлены обратно, но отодвинуты на двадцать сантиметров назад, чтобы хватило места для ног. Приборы управления машиной пространства-времени были перенесены на пульт перед водителем, причем управлять можно было голосом.

Если бы любой из нас произнес: «Ая Плутишка, домой!», то экипаж вместе с пассажирами мгновенно возвратился бы в Гнездышко.

На папу можно положиться. Он уже два раза благополучно доставлял нас домой, причем без всяких страховочных приспособлений и без «кнопки мертвеца»[21]. Кнопку они тоже сделали, она дублировала звуковой приказ «Домой!», обычно ее предполагалось держать упрятанной, но в случае нужды можно было достать и зажать в кулаке. Были и другие приспособления, реагирующие на температуру, давление, воздух, на угрозу столкновения и прочие опасности. Окажись мы внутри звезды или планеты, эти предосторожности нас не спасли бы, но легко доказать, что упасть и сломать себе шею — опасность во много раз более вероятная, чем оказаться в одном и том же пространстве с другим веществом: пространства много, массы мало. По крайней мере, так обстоит дело в нашей Вселенной; мы надеялись, что и в других вселенных тоже.

Проверить заранее, что там, в этих других вселенных, конечно, невозможно — но «трус не пустится в дорогу, слабый вымрет по пути». Никто из нас ни единым словом не выразил сомнения: а стоит ли вообще пытаться путешествовать по вселенным. К тому же родная планета стала для нас неуютной. Мы не говорили о Черных Шляпах, но знали, что они есть и что мы только потому и живы, что затаились и притворились мертвыми.

Каждое утро за завтраком у нас улучшался аппетит, когда Ая Плутишка сообщала, что никаких новостей по интересующим нас вопросам не получено. Зебадия, я почти уверена, уже давно считал, что его кузена больше нет в живых. Тем не менее я не сомневаюсь, что он все равно отправился бы на Суматру его разыскивать — если бы не новообретенная жена и будущий ребенок. Свой очередной срок я пропустила, Хильда тоже. Наши мужчины подняли бокалы за наши пока еще не вздувшиеся животики: мы с Хильдой послушно обещали вести себя хорошо — есть, сэр! — и, главное, осторожно. Хильда по моему примеру стала делать зарядку по утрам, а мужчины присоединились к нам, как только застали нас за этим занятием.

Зебадии зарядка была ни к чему, но он делал ее с удовольствием. Папа за неделю сбавил в талии на пять сантиметров.

Вскоре после этого тоста Зебадия устроил проверку корпуса Аи Плутишки на герметичность: накачал внутрь воздух под давлением в четыре атмосферы и вывел наружу манометр, чтобы следить, будет ли давление падать.